Берлинская стена в моей голове
Под эту гипотезу я немедленно подвел теоретическую основу. Люди (даже самые рациональные) зачастую формируют собственные взгляды, исходя не из непредвзятых наблюдений, их анализа и последующих логических заключений, а из подсознательных предпочтений. Иными словами, по принципу – нравится / не нравится. Просто так называемые “рациональные люди” ухитряются придумывать убедительные и порой даже логически безупречные аргументы для оправдания своих бзиков. Но в корне это ситуацию не меняет.
То есть чувства приязни и неприязни определяют мировосприятие и поведение. Под них подводится “логическая” мировоззренческая теория. Потом мы незаметно для самих себя меняем местами причины и следствия. И делаем вид, что мы принципиальны и последовательны.
Я поступаю так постоянно. Нахожу самое удобное для себя “разумное” объяснение и возвожу в закон природы. И таким обходным путем поддерживаю иллюзию, что я, во-первых, рассудительный и здравомыслящий человек. А во-вторых и в-третьих, ни в чем не виноват, и опять, как всегда, чертовски прав.
Извольте полюбоваться: теория “женщины – как мороженое” или, точнее, “русские женщины – как мороженое”. (Для полноты клинической картины необходимо читать этот пассаж таким тоном, будто все нижеизложенное является истиной в последней инстанции.) Всегда хорошо опереться на историческую подоплеку или ее кажимость. Я тоже последовал этой традиции. Итак, моя теория не просто взята с потолка, а имеет глубокие и ветвистые корни в русской культуре. Это наблюдение отразилось в народной мудрости в следующей лаконичной форме: “Женщины – как мороженое. Сначала – холодны, потом тают и становятся липкими”.
То есть сначала они надменны и наигранно безразличны, затем стремительно и необратимо тают, и на заключительной стадии становятся зависимыми, назойливыми и капризными.
Тающее мороженое – характерная поведенческая черта женщин, подростковые годы которых пришлись на ранний постсоветский период. Таковое положение вещей весьма понятно и даже простительно. И является следствием резкого перехода от полупатриархального восприятия женской роли в обществе, семье и романтических отношениях, к скороспелой и сумбурной эмансипации. Результат постоянного столкновения между установкой на самореализацию и архаичной, но увековеченной бессмертной классикой и накрепко засевшей в социальном сознании, директивой занимать позицию “слабой (но гордой) женщины”.