Психосессия
– Ладно, это бессмысленно… – Рут недовольно поджала губы. – Пойми, я говорю как есть. Искренне. Я не намерена больше соглашаться с такой позицией.
– Ну и не соглашайся.
– Я пытаюсь найти к тебе пути, но ты постоянно кутаешься в свои обиды, лелеешь их. То, что происходит здесь, между нами, – это то же самое, что ты делаешь в жизни. Ты переносишь на наше общение свои поведенческие шаблоны, и моя задача их выявить. Добиться, чтобы ты понял, каково быть с другой стороны. Кутаться, злиться на весь мир и самого себя – не поможет. Повзрослей. Ты не грудной ребенок. Возьми ответственность.
– Ответственность? Я беру ответственность, ты ж сама говорила, что даже слишком…
– Нет, нет-нет, – она зачем-то звонко рассмеялась, – это совсем другое. Ты берешь ответственность, когда тебе выгодно. Чтобы потом конвертировать ее в контроль над окружающими, в обязанность перед тобой. Но мир так не работает. То, что ты помогал Шмуэлю проверять статьи для журнала или там еще что-то, отнюдь не означает, что он обязан исправить тебе оценку. Отношения между людьми – не валютный обменник. Никто тебе ничего не должен, – Рут помолчала и повторила, раздельно артикулируя: – Никто. Ничего. Не должен. Им тоже можно тебя задевать, ранить, точно так же, как ты ранишь окружающих. Ты тоже не всегда прав. Ты тоже обижаешь и ранишь.
– Мм… Вау…
– Да! Вау! Правильно. Это именно то, что я чувствую в общении с тобой.
– Что?
– “Вау!” – каждый раз ты злишься и обвиняешь. Кто может это выдержать?!
– Но… я так устроен. Что поделать?! Такой вот скверный пациент тебе попался. Уж прости…
– Ян, я не готова и дальше быть твоей грушей для битья!
– Грушей для битья?
– Да, грушей. Очнись! Ты не осознаешь свои поступки.
– Рут, я говорю о внутренних ощущениях! Где тут агрессия в твою сторону?
– Ну и что с того, что о внутренних?! Разве я обязана принимать любое внутреннее ощущение?! Нет, не обязана. Ты порой просто невыносим. Ты видишь только себя и то, как и кто перед тобой провинился.
– Исповедь превратилась в проповедь, потом в… как его… в отповедь, а затем в яростный разнос, – бросил я в никуда.
– Этот трюк не пройдет. Даже не пытайся. Вокруг тебя люди, у них своя жизнь, свои сложности и (представь себе!) тоже внутренние ощущения, а ты помнишь лишь о себе.
– Ну, знаешь… у нас тут не мыльная опера, где триста тысяч действующих лиц. Мы говорим о том, что творится со мной.
– Вот и я – о том, что с тобой творится. Я больше не согласна. Отказываюсь воспринимать тебя жертвой. Хочешь, чтобы я помогла, – прекращай.
– Я рассказываю о том, что чувствую, – механически повторил я.
– Я тоже рассказываю о том, что чувствую. Потому что это лучший способ выбить тебя из этого места. Хватит! Достаточно!
– Из какого места? Из этого кабинета? Из твоей практики?
– Нет, не из практики.
– Так это звучит.