Изгнание из рая
За день до сдачи, окрыленный ошеломительными результатами, я заглянул к профессору Басаду поделиться радостными новостями и восторгом по их поводу.
– Это будет даже круче, чем в той компании! – выпалил я с порога. – Гораздо, гораздо круче!
Шмуэль выпучил глаза, побагровел, словно маринованный помидор, и, прервав меня на полуслове, разразился воплем негодования:
– Что ты выдумываешь? – орал он. – Я такого не говорил! Я не требовал подделывать чужой продукт. Это незаконно! Ты что?! Речь идет о коммерческой фирме! Об интеллектуальной собственности! Хочешь, чтобы меня отдали под суд?!
Я попытался вклиниться и пояснить, что ничего не подделывал и не крал чужую технологию. Она, собственно, нам и не слишком подходила. А потом получилось нечто настолько непредвиденное, что весь проект развился в совсем другом направлении. И предел эксплуатационных качеств, и новая теоретическая формула… Но, впав в истерическое состояние, профессор Басад был уже невменяем.
– Ты прослушал вводный курс и должен был не сляпать какую-то отсебятину, а реализовать один из пройденных базовых методов, – пунцовея, хрипел он. – Ты завалил два экзамена! Два! Не один, а два! – профессор Басад вскочил с несвойственной ему прытью. – Ты что тут устраиваешь? Я никому, никому не даю возможности исправить оценку после переэкзаменовки! С тобой училась студентка, недотянула три балла, завалила. У нее последний предмет до диплома. Сидела тут, плакала. Ей придется остаться еще на целый год! Но я не дал ей эти баллы. Потому что я профессор! Я обязан быть беспристрастен! Это долг! Больше, чем долг!
Вот чмо, нашел чем гордиться! Совершив такую подлость, лучше бы держал язык за зубами. На три балла из ста пожмотился! Это же условность… Как можно оценить знания материала с точностью до нескольких сотых? – поражался я. Тем временем Шмуэль, брызжа томатным рассолом, продолжал живописать свой триумф над бедной девушкой.