Челленджер.
Глава 13
Ещё по полмарочки? Нет?! Отчего же? Полмарочки никак не помешают!.. Маэстро, музыку!.. Великолепно!
* * *
Ира ушла. Навсегда. Её больше нет в моей жизни. Всё кончилось. Осознание этого накатывает с новой силой.
Звонить я не стал. Ира не из тех, кто уходит ради эмоциональной встряски. Не будет криков, обвинений и слёз. Не будет заламывания рук или журавлиного бега, как в замедленной съёмке, в распростёртые объятия друг друга. Не будет всей этой слюняво-розовой пошлости. Не тот случай.
Будет глухая стена. Она не ответит. Это не скандальная выходка, а обдуманное, взвешенное решение. И принято оно не в одночасье, не сгоряча, а холодно и рассудочно. И вечер, когда я уснул, стал лишь последним гвоздём в гроб наших отношений.
Я не звоню. Если позвоню один раз, то позвоню в другой, стану злиться, надеяться, воображать радужные или, наоборот, слёзные сцены примирения. Оттачивать аргументы и эффектные реплики, которые никто никогда не услышит. И так, пока не изведу себя дотла. Буду звонить в третий, в пятый, в двадцатый раз. Но она не ответит. Я лишь испорчу напрасной истерикой одну из немногих красивых вещей в своей жизни.
Я стискиваю зубы и по кускам вырезаю из себя Иру. Мне не удаётся одним махом, как сделала она. Интересно, останется ли хоть что-то после этой вивисекции? Или одна окровавленная оболочка? Я ощущаю себя чучелом диковинного животного, набитым опилками чужого, краденого содержания. И всё, что исконно моё в этом чучеле, – это кожа, и та дана лишь для того чтобы чувствовать боль от каждого соприкосновения с миром.
Странно, вроде мы были вместе недолго, но только сейчас я осознаю, насколько они с Алексом успели войти в мою пропащую жизнь и заполнить меня всего. Насколько я сроднился с ними. Алекс зовёт меня, рассказывает о школе, о друзьях и о своих приключениях. Как же, оказывается, я изголодался по человеческому теплу. По ласке, по нежности, по чистоте простых вещей. Оглядываясь назад, кажется невероятным, с какой готовностью я влился в круг их повседневных радостей и забот, и как быстро и всеобъемлюще жизнь насытилась новым смыслом.
Порой представлялось, что мы вместе летаем в BioSpectrum. Я говорил об Арике и Тамагочи как об общих знакомых. И чудилось, что мы вместе работаем в её книжном магазине, – так много я знал об их будничных перипетиях. И даже в чём-то вместе растим Алекса. А теперь выясняется, что это не так. И похмелье от этой иллюзии тяжелее, чем я мог представить. И нет лекарства… Алкоголь не снимает боль, а загоняет глубже, словно иглы под ногти. И брешь, разверзающаяся во мне, когда я ампутирую из себя Иру, слишком велика. Я узнаю старую знакомую. Вот она – моя бездна.