Нас нет
– Ма́ксим, она же израильтянка! – я хватаюсь за голову. – Она не понимает по-русски…
– Это не имеет решительно никакого значения! Русский мат в XXI веке знают все!
Обезоружив меня этой сентенцией, Ма́ксим пришпоривает белого скакуна борьбы за женскую непорочность и разражается новой обличительной тирадой. Он стоит в дверях, загораживая выход и прикрывая своей грудью честь амберских Дам от моих грязных посягательств.
– Что это?! – внезапно взвывает Ма́ксим, тыча пальцем в меня.
Уже не зная, за что хвататься, я раскачиваюсь в такт его причитаниям, обняв себя за плечи.
– У тебя живот видно!!!
Смотрю – действительно, футболка задралась, обнажив полоску живота.
– Ма́ксим, ты чего?
– Чего?! – взрывается Ма́ксим. – Здесь Дамы! Понимаешь?! Дамы!!! Посмотри на себя, как ты стоишь! Как выражаешься!
На это аргументов у меня уже не находится. С высот, собственно, чего именно он меня воспитывает? С высот величия заслуженного рыцаря Амбера? Или ударника сельскохозяйственного труда?
Тем временем Ма́ксим продолжал истошно вскрикивать, все больше заводясь и багровея от благородного негодования.
– Ох, как ты достал… – наконец, не выдержал я. – Тебе не стыдно постоянно клянчить? Постоянно выцыганивать подсказки?
От резкой смены тона лицо колхозника расплылось в придурковатой улыбке.
– Мало того, что я делаю за тебя твою работу, ты еще мне морали читаешь?! – лишь сорвавшись на крик, я осознал, насколько он доконал меня за последние недели. – Хватит меня лечить! Тебе что-то нужно – валяй к Шмуэлю. И когда он выделит мне время, я готов хоть с ложечки тебя кормить. И вообще, реши, наконец: либо ты рыцарь Ланселот, либо – колхозник, а то я уже не понимаю, как с тобой разговаривать!