Роман «Челленджер» – Ян Росс. Современная литература. Айтишники, Хайтек, Стартапы, Силиконовая долина.

Ян Росс

писатель романов руками

Tag: безвыходность

Роман «Челленджер» – Глава 13, ст. 11

Челленджер.

 Глава 13

8910 11 12

Маэстро, до краёв!.. Не то расплескаю!

* * *

Вера – это то, что сейчас нужно. Вера – идеальная секс-игрушка, созданная и отточенная под меня. Она истошно кончает от любого моего проявления. От прикосновения, от звука моего голоса и даже от того, как я испражняюсь.

Однажды мы были в Барселоне. От непривычной пищи у меня случился запор, и я проторчал на толчке минут сорок. Когда я, весь потный, наконец, выбрался оттуда, она, разрумяненная, валялась на кровати, тяжело дыша. Вера призналась, что слушала моё дыхание, пока я тужился, и это так её завело, что она кончила пять раз подряд.

Вне постели она абсолютно отморожена. Не то чтобы черства, нет – она будто сделана не из плоти, а из стекла. Она обитает в плоскости, где отсутствуют понятия совести и морали. Я убеждён, что таких людей существовать попросту не должно. Будь моя воля, я бы её казнил. Отрубил голову – и ничего бы во мне не шелохнулось.

Она с преданностью собаки исполняла любую сексуальную прихоть. Стелилась под меня с тотальной, неистовой самоотверженностью, искренне и по-настоящему. И настолько же искренне и по-настоящему ни на йоту не шла навстречу в любой иной сфере взаимоотношений.

Наши редкие встречи ради демонических соитий тянулись долгие годы. В перерывах мы не виделись и не общались. Последний раз это было года полтора назад. В промозглый вечер поздней осени я написал ей: «Хочу выебать тебя под сенью нашей синагоги».

У неё светло-голубые глаза и ангельское личико, лучащееся трепетным простодушием. При этом более бесчеловечной особи я никогда не встречал. Её жестокость порождалась не злобой, а непониманием и наивным любопытством, как безжалостность неумелых детских пальцев, ломающих крылья насекомого.

Я ненавидел её всем естеством, до хрипа и скрежета. Она была мне отвратительна, как не могут быть отвратительны любые телесные уродства, и даже хуже, гораздо хуже, как не бывают отвратительны какие-нибудь твари в фильмах ужасов.

Вера – это в самый раз. Беру мобильник, нахожу номер и набираю сообщение:

Motel 6, 1041 Alameda, San Jose. Room 9

Через час раздаётся стук. Дверь не заперта, я отзываюсь, и она входит. Дыхание спирает от похоти, ненависти и предвкушения. Она приближается медленно, словно по зыбкой поверхности, неотрывно смотря своим рыбьим взором. На её лице – улыбка покорности, а в подрагивающих уголках губ играет азарт торжества: «Ты снова позвал меня». Я выжидаю с полминуты цепенящего молчания и резко разворачиваю её к кровати. Опускаясь на колени, Вера расстёгивает ремень, стаскивает джинсы и, выгибаясь, призывно обнажает белые ягодицы. Я швыряю недопитый стакан о стену и вхожу в неё под звон осыпающихся осколков.

* * *

назад | 91 / 193 | вперёд

Роман «Челленджер» – Глава 13, ст. 9

Челленджер.

 Глава 13

8 9 101112

Ещё по стаканчику? Стопроцентная гарантия! Два глотка и сутки счастливого анабиоза! Ваше здоровье, дорогие мои! И долгих лет жизни!

* * *

Три недели ухнули в никуда. Днём я работал в тупом остервенении, потом приезжал в тот же мотель, пил, курил и валился в постель. Ночевать у друзей я прекратил. Пропало всякое желание видеть, а тем более слышать кого бы то ни было. Не хотелось, чтобы кто-то жалел, утешал или отвлекал меня от погружения в объятия депрессии.

Вечера я гробил в ближайшем пабе. Садился в дальнем краю стойки, и бармен без лишних разговоров приносил мне стакан. Он хваткий малый и сразу усёк, что меня лучше не трогать. На выходные я возвращался домой. Задраивал окна, чтоб солнечный свет не резал воспалённые глаза, и закидывался кислотой. А на отходняках – валиум и четыре банки пива, и ещё таблетку, чтобы поскорее забыться и уснуть.

* * *

Алекс трижды назвал меня «папа».

Мысль останавливается на этой фразе. Это настолько больше того, что умещается в сознании и дано выразить словами, что мне нечего добавить.

– Папа, – говорит Алекс, беря меня за руку.

– Папа…

– Папа…

* * *

Маэстро, ещё стакан! Я СКАЗАЛ ЕЩЁ!!!

* * *

Я переел трипов21. Меня плющит. Не спится. За окнами раскисла сизая муть. Светает. Только в такое время, пока солнце ещё не встало, пока не навалился изнуряющий зной и обыватели ещё не выползли из своих логовищ, я отваживаюсь выбраться наружу.

Выхожу, раскуриваю косяк и понуро плетусь куда глаза глядят. Странный монотонный стук привлекает внимание. Останавливаюсь. Передо мной деревянный столб телекоммуникаций. Для устойчивости он привязан тросом. Неясно, как этот архаичный объект пережил эпоху модернизации. Чтобы металл не перетирал древесину, под петлю троса хозяйственной рукой подложен кусок жести.

На узле, скрепляющем петлю, сидит дятел. И долбит. Его голова как раз напротив жестяной заплатки. Чувствуется, что устроился он всерьёз и надолго. Это зрелище завораживает меня. Дятел остановил свой выбор не на одном из вязов, растущих вдоль улицы, или хотя бы на другой точке опорного столба. Нет, он облюбовал именно самый центр металлической поверхности.

– Траа-та-та… Траа-та-та… Траа-та-та…

Размеренно, методично, с неубывающим воодушевлением.

– Траа-та-та…

И так битый час. Он колотит, а я смотрю.

– Траа-та-та…

Вот кто отлично усвоил метафорический смысл образа Сизифа. Воистину, успех есть переход от неудачи к неудаче со всевозрастающим энтузиазмом, как говаривал товарищ Черчилль.


21 Трип – уличное название ЛСД. От английского trip – путешествие.

назад | 89 / 193 | вперёд