Роман «Челленджер» – Ян Росс. Современная литература. Айтишники, Хайтек, Стартапы, Силиконовая долина.

Ян Росс

писатель романов руками

Tag: беспутство

Роман «Челленджер» – Глава 15, ст. 3

Челленджер.

 Глава 15

12 3 45678

– Разработанные консультантом схемы – это полуфабрикат как методологически, так и технологически, в то время как комплексное решение, требующее знаний отраслевой специфики, можете создать лишь вы сами. Ибо консультант, по сути, не более, чем сферический конь в вакууме.

Судя по характерным ужимкам, этот конкретный конь не только сферический, но ещё и гей. Не то чтоб я имею что-то против, но приторность, манера растягивать слова и нарочитая похотливость, которой отдают его интонации и жесты, раздражают до крайности. Всё начиналось вполне безобидно: выпроводив Кимберли, они подолгу запирались с Харви, прежде заглядывающим в офис далеко не каждый день. Но вскоре бурная деятельность Джошуа выплеснулась за пределы кабинета директора, и что-то подсказывало, что новое веяние будет лишь усугубляться. Оставалось неясным, удастся ли нашему утлому судёнышку пережить этот шторм, не сгинув в пучине бюрократизма.

* * *

Несмотря на тоску по утерянным отношениям, я постепенно оттаивал, нехотя выкарабкиваясь из скорлупы депрессии, в которой было так уютно. Боль и обида улеглись, но всякий раз по пути в аэропорт я проезжаю знакомые места… и они вновь растравляют душу. Вот он – неизменный маршрут, проделанный уже сотни раз, и большой перекрёсток перед поворотом в район, где живёт Она. Когда останавливаешься на светофоре, виден её квартал, а если нет машин – даже краешек бокового фасада… И вновь накрывают воспоминания. А если горит зелёный, я по привычке планирую этот поворот, соотношу с ситуацией на дороге и прикидываю, как лучше в него вписаться. И когда самолёт взлетает, ещё сохранившимся в глубине глазных яблок рефлексом я нахожу её дом, затерянный в полотне переулков, а затем – машинально – свой.

Дом, где я прожил последние несколько лет, за время наших отношений наполнился и до сих пор хранит некое неуловимое присутствие. Стены впитали звуки её голоса, её смеха. Ночью в темноте мне иногда кажется, что простыни ещё помнят её запах. Или вдруг, хотя реже и реже, я замираю, и перед глазами проплывают сцены недавнего прошлого. Поэтому дома я стараюсь себя чем-то занять. Предпочтительно алгоритмом, сжирающим меня целиком. Но для работы нужна хоть крупица вдохновения, которую не всегда удаётся найти, и тогда выходные напролёт я валяюсь на диване и думаю о ней, а внутри ногтями по грифельной доске скребётся пустота.

Впрочем, воспоминания не лишены своеобразного чувства такта и почти не тревожат меня в Сан-Хосе. Так повелось изначально – жизнь распалась на две автономные реальности. На севере – Ариэль со своими демонами и остальными атрибутами корпоративной действительности; на юге – призраки бывшей подруги, копошащиеся по углам полузаброшенного жилища. Они следуют за мной по пятам вплоть до самого аэропорта, но не дальше, и, затаившись, поджидают, чтобы наброситься прямо у выхода из терминала.

Правда, там я оказываюсь всё реже, а чаще – уезжаю на четыре дня и возвращаюсь, отработав укороченную неделю, неуклонно трансформируясь в бомжа на машине, в кочевника, который вечерами звонит Раби или Шурику и просит убежища. Чем дальше, тем больше эта ситуация начинает изнурять и меня, и моих друзей, хотя, надо отдать им должное, оба это тщательно скрывают.

назад | 107 / 193 | вперёд

Роман «Челленджер» – Глава 14, ст. 5

Челленджер.

 Глава 14

1234 5 67

– Короче, всё реально. Если она со всех сторон удовлетворена, то до поры до времени она наша.
– То-то и оно, что «до поры». Ты это, не отвлекайся, – он жестом подгоняет меня, требуя ещё косяк.
– Да-да, не извольте беспокоиться. А «до поры» – и ладно. Нужна ротация. Мы же в идеале хотим каждый раз новую.
– Особенно мне нравится это «мы».
– Ага, я пытаюсь добиться вовлечённости. Так сказать, личной ангажированности в решение поставленной задачи.
– Кстати, где-то я читал про четыре типа женщин по Юнгу.
– О! Валяй. Нечего мелочиться, ваять надо на прочном теоретическом фундаменте. Будем на троих соображать: ты, я и Карл Густав.

Шурик откидывается на подушках и задумчиво разглядывает клубы дыма.

– Юнг утверждает, – наконец изрекает он, – что есть четыре типа женщин: Домохозяйка, Поэтесса, Амазонка и… и Жрица. Но у каждого архетипа имеются и тёмные стороны: Домохозяйка – стерва, Поэтесса – шлюха и истеричка, Амазонка… мм… ну Амазонка – это само по себе, а Жрица – ведьма, она же Фурия.
– Красиво излагаете. Хотя, четыре – это перебор. Я, само собой, половой гигант и всё такое…
– Впервые слышен голос разума!
– Думаю – три. Три – в самый раз. Никакого соревнования, – это тебе не та или эта. Плюс…
– Отлично! Мы прям по Юнгу и пойдём.
– Куда пойдём?
– Для твоей безумной конструкции надо по одной из каждого типажа. Для основы берём Домохозяйку.
– Ой, не… Домохозяйка – это скучно. Лучше эту, как её… Жрицу или Амазонку.
– Не дури. Тебя же должен кто-то кормить, заботиться… Взгляни на себя!

Мы оба осматриваем меня. По меркам Шурика, не говоря уже о среднестатистическом жителе Калифорнии, я выгляжу хуже бомжа.

– М-да… кормить меня, пожалуй, не помешает.
– Дальше можно Поэтессу, ты ведь у нас весь такой утончённый, тебе непременно нужно, чтобы кто-то припудривал мозг рафинированной лабудой.
– Угу, непременно. Поэтесса – эта которая истеричка и шлюха?
– А ты не доводи. У вас же свободные отношения, какие истерики? Одна лишняя истерика – и на выход.
– Хорошо, уломал. Берём Поэтессу.
– Спасибо.
– Ага, цени. Так, что у нас осталось?
– Дальше сложнее. Оба типажа не шибко конструктивны. Даже не знаю… Скорее, Амазонка.
– А Жрица? Куда-то не туда мы идём. Где же духовность? Давай либо выкинем Домохозяйку, либо пересмотрим цифру три.
– Нет, Жрица не катит. Жрица – это Фурия, она разметает всё в клочки. Амазонка, правда, тоже не фонтан. Станет войны затевать чуть что. Ледовые побоища. Оно тебе надо?
– А что? Войны я люблю. Одной едой да лабудой сыт не будешь. Но вернёмся к Жрице. Обоснуй-ка, пожалуйста, почему Поэтессу можно держать в рамках, а её нет?
– Илюха, пойми: Жрица слишком похожа на тебя, и затеять с ней поверхностную интрижку не получится. К тому же, она непременно превратится в Фурию, при попытке запихать её в трёхгранную пирамидку.
– Юнг тоже придерживается этого мнения?
– Увы, дорогой. Либо Жрица, либо твоя полоумная модель.
– Ну что ж… вот мы и определились с троицей почётных финалисток: Домохозяйка, Поэтесса и Амазонка.
– Осталось только название придумать. Конструктивное блядство – грубо и громоздко.

назад | 97 / 193 | вперёд