Челленджер.
Глава 8
Текли однообразные дни. Я вымучивал речевые конструкции и ворочал бессмысленные нагромождения слов, потом шёл к Ариэлю, и мы вместе оттачивали формулировки. То в минуты просветления наши разговоры взмывали до головокружительных высот абстракции, и мы могли часами обсуждать тончайшие семантические оттенки отдельных выражений или идиом. То наоборот, вгрызаясь в какую-нибудь безобидную вводную фразу в стиле «Ввиду того что основной целью данного эксперимента является…», Ариэль хватался за голову и взвывал: «Что это?! Как ты мог?! Иногда мне кажется, что ты абсолютно не понимаешь, чем мы тут занимаемся».
На этом встречу можно было считать сорванной. Часами мы блуждали вокруг да около и не продвигались дальше первого абзаца. В итоге оказывалось – я написал, что основные цели эксперимента такие-то, а второстепенные сякие-то, но Ариэль кардинально не согласен с тем, что у эксперимента могут быть второстепенные цели. «Цели, если они настоящие, все одинаково важны, – изнурённо втолковывал он, – либо они вовсе не цели. В нашей работе нет мелочей, всё должно делаться безупречно! На сто, на двести процентов!»
Потом приходила Кимберли и начинала свои финты и ужимки. Я больше не психовал. Но и не проявлял энтузиазма, что её нисколько не смущало. Темы, с которыми она подкатывала, не отличались разнообразием, а намёки на то, что неплохо бы оставить меня в покое, Кимберли пропускала мимо ушей.
* * *
В среду я бился над протоколом связи между допотопной acquisition-платой и генератором-приёмником. Диалог не клеился. Сначала вовсе ничего не ладилось, а когда заработала электронная плата, выяснилось, что нарушена синхронизация с ресивером, и стало совершенно неясно, каким чудом до сих пор удавалось получать внятный сигнал.
Пришлось снова лезть в настройки. Затем искать в Сети дополнительные инструкции к злополучной плате. Разобравшись и с тем и с другим, я не поленился написать функции визуализации. Скроил всё воедино, запустил – на экране выстроились безукоризненно оформленные графики.
Я залюбовался. Ровные ряды диаграмм представляли результаты во всех возможных ракурсах. Одна беда – вместо ожидаемого сигнала на них отображалось скопище хаотично изломанных линий. М-да… я нервно сжал переносицу и некоторое время пялился на забранные в аккуратные рамки каракули.
Вздохнув, снова полез в инструкцию и вскоре обнаружил, что acquisition-плата аккумулирует данные в шестнадцатеричной системе. Принявшись переводить их в десятеричную, обратил внимание на время и сразу понял, что влип. До последнего рейса оставалось меньше получаса.
Я сгрёб в охапку вещи, запер офис и, выбежав на улицу, почти налетел на задумчиво ползущее такси. За пять минут до отлёта ворвался в аэропорт, вихрем пронёсся по терминалу и еле успел притормозить, чтобы не врезаться в стойку регистрации.
– Погодите! – с ходу выпалил я. – Там мой самолёт.
Двое охранников отделились от входа в телескопический трап и грузно придвинулись.