По всем вопросам пишите на адрес электронной почты администрации сайта:
Связаться с Яном Россом невозможно по определению.
Огромное спасибо:
Владимиру Клюзнеру – крылатость, эстетика, антураж;
Елене Коркия – самобытность и чёртнамнебратство;
Светлане Боярской – тонкие материи и беззаветность;
Илье Рабиновичу – риторика, стилистика, деформация сознания;
Елене Шабалиной – лингвистический жемчуг и реновация романа;
Евгению Ковалю – советнику по широчайшему кругу вопросов;
Елене Тюль – тюльность и поддержка;
Евгении Гадас – потусторонность, буддизм, неистовство;
Шурику a.k.a. Шурик С Приветом – драма, динамика, бытовой реализм;
Ире Шустерман – эксцентричность и графический дизайн;
Наташе Филипповой – полемика, азарт, брейнсторминг;
Юлии Олеговне Польчин – астрофизика и лунные слоны;
а также Ray Moss, пани Александре Сашневой (Алыч) и ВСЕМ, принявшим участие в создании романа.
За неоценимый вклад в русскую литературу.
*
Спасибо за ваше время и интерес, проявленный к этой книге. Ваше внимание очень ценно для меня, поскольку прочитанное произведение – лучшая награда для автора.
Роман никак не рекламируется, его судьба в ваших руках. Единственными способами продвижения этой книги будут отзывы в библиотеках и размещение ссылок на мой сайт в соцсетях и других интернет-ресурсах самими читателями.
Для этой цели везде установлены кнопки. Если среди них нет логотипа вашей соцсети, скопируйте адрес https://yanross.net и расквартируйте ссылку там, где сочтёте нужным.
Ян Ross
– А потому я вижу единственное возможное решение: ты должен приезжать раньше. Говоришь – рейс раз в час, так вот…
Он что, совсем рехнулся?! Я и так встаю в полшестого. Тем временем начальник яростно аргументировал свою новую блажь.
– Ариэль, мы договорились на десять, – дождавшись, когда он заткнётся, сдавленно произнёс я. – Ты сказал, что, единожды решив…
– Знаю, – восстановив самообладание, проговорил он. – Но это общепринятая конвенция. Ты работаешь в коллективе и обязан соответствовать.
– Послушай, если проблема действительно в дообеденных часах, может, прекратим эту каждодневную утреннюю грызню?
– Утром мы обсуждаем текущие задачи и со временем, когда ты полноценно вольёшься в производственный процесс, эти встречи станут ещё важнее.
– Хорошо. Тогда, давай я буду обедать позже или раньше, как угодно. Всё равно, я буду работать один! И, в конце концов, мы договорились. Ты хотел в десять – я прихожу в десять. Мы до-го-во-ри-лись.
Он схватил ручку, покрутил, нервно пощёлкал кнопкой и отложил.
– Оставим пока всё как есть, – пробурчал он исподлобья. – Больше не задерживаю.
После выяснений отношений сложно сосредоточиться. Когда я выхожу из кабинета, споры продолжаются в моей голове. Я изыскиваю и эффектно вворачиваю новые, всё более и более убедительные аргументы, и, подавленный их мощью, начальник признаёт мою правоту.
В очередной раз возобладав над шефом в своём воображении, я успокоился и взялся за дело. Ирис не было, и меня ничто не отвлекало. Даже Ариэль не дёргал своими визитами и звонками. Обычно он звонил минимум раз пять в день. При этом мы находились на расстоянии трёх метров, и сквозь гипсовую перегородку его было слышно почти так же хорошо, как в динамике телефона, что создавало интересный стереоэффект.
После обеда заявилась Кимберли, встала руки в боки и завела шарманку с «как я себя чувствую?», «как, да почему я выгляжу, как я выгляжу?» и «славно ли мне спится по ночам?».
– Ты не заболел? – участливо осведомилась она. – Неужто о тебе некому позаботиться?
Интересно, что она выбирала исключительно те моменты, когда не было Ирис. Я поёжился. Эта сладкая парочка – Ариэль с Кимберли, меня доконает.
Вечером нагрянул не на шутку всполошённый шеф:
– Илья! Хочу, чтобы завтра же ты составил план проекта локализации стенок сосуда. Необходимо всё переделать и разработать новые методики. – Он стиснул кулаки. – Ты наверняка заметил: программа, написанная Тимом, – лишь упрощённый вариант. Времени мало, а ставки высоки. Я верю, что ты приложишь все усилия, чтобы найти оптимальное решение.
Я законспектировал его требования в рабочей тетради.
– Хорошенько продумай сроки. Напиши черновик, в понедельник обсудим.
Я кивнул и для вида пририсовал ещё закорючку. Ариэль продемонстрировал большой палец и вышел. Только я вернулся к работе, раздался звонок:
– Совсем забыл: перед уходом набросай план на завтра.
– Разумеется.
План составления плана? Этот процесс предстал предо мной в виде бесконечной рекурсии. Отогнав завораживающий образ, открыл почту и настучал:
План на 22.05.2015
Разработка плана проекта локализации стенок.
Ключевые пункты:
1. Выявление основных этапов.
2. Прогнозирование сроков.
3. Составление плана.
* * * * *
На следующее утро, едва я вошёл в офис, Ариэль возник на пороге кабинета и потребовал проследовать к нему. Я положил вещи, обменялся молчаливым взглядом с Ирис и вышел в коридор.
– Так продолжаться не может, – с ходу завёлся он.
Я закрыл дверь и сел.
– Илья!
– Да?
– Так не может больше продолжаться.
– Не может.
– Ты должен прекратить опаздывать.
– Это зависит не от меня.
– Мне надоели отговорки!
– Ариэль, пойми, самолёт ровно раз в час. Прилетает без четверти. Неважно, без четверти десять или без четверти одиннадцать. Ещё минут двадцать на такси. Плюс очередь, пробки…
– Но ведь на прошлой неделе ты пришёл вовремя.
Пришлось объяснять, что рейс прибыл раньше, и всё так сошлось совершенно случайно. При этом Ариэль смотрел на меня с лёгкой брезгливостью, будто на воришку, пойманного с поличным.
– И что же нам делать?
– Договориться, что я прихожу в десять десять, а лучше в десять пятнадцать. Чтобы непредвиденные задержки…
– Нет, это несерьёзно.
– Почему?
Он сгрёб подбородок и погрузился в размышления.
– Да, совершенно несерьёзно, – повторил он спустя пару минут. – Ты обязан приходить вовремя.
– Ариэль, неважно что мы решим, авиакомпании не изменят расписание.
– Это твоя проблема, возьми ответственность и прими меры.
– Но самолёты не начнут летать быстрее… дорога до аэропорта не станет короче, и что бы я не делал, в ноль-ноль никак не получается и вряд ли когда-нибудь получится.
– Это недопустимо! Я приверженец пунктуальности и не могу делать вид, что не замечаю четвертьчасового отклонения от графика. – Он обвёл комнату страдальческим взглядом. – Пару минут я бы ещё мог простить, но пятнадцать…
Я хотел возразить, но он остановил меня, резко вскинув правую руку.
– Преступно тратить драгоценное время. Мы договорились, обсудили – ты согласился. Теперь твой долг найти решение.
Я развёл руками и молча дождался, пока иссякнет новый каскад обвинений. Натрындевшись, он рассеянно спросил, как я продвигаюсь, и, не дослушав, выпроводил вон.
Ирис встретила меня долгим понимающим взглядом, от которого я ещё больше обозлился. Она занималась медицинскими аспектами, только что вернулась со встречи с врачами, и мы отправились обедать. За едой разговор зашёл о телесериалах. Я погрузился в мрачную рефлексию по поводу утренней экзекуции.
Современный роман «Челленджер». Литература без посредников. Свободная литература.
Сайт находится в бурной и непрекращающейся разработке.
Если что-то глючит, или не работает, или сделано неудобно, или вам не нравится – оставьте комментарий.
Приветствуются любые замечания.
Обратите внимание: некоторые компоненты коряво отображаются на старых версиях браузеров. Особенно на Explorer и на Safari. Рекомендуем по возможности использовать другие браузеры и/или новые версии для просмотра этого сайта.
Новая редакция
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |
| 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |
| 11 | 12 | 13 | 14 | 15 |
| 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |
| 21 | 22 | 23 |
Редакторы Евгений Фридлин, Татьяна Лаптёнок
Корректоры Ирина Цуркова, Татьяна Лаптёнок
Художественное оформление обложки по мотивам скульптуры Александра Милова, фестиваль Burning Man.
ISBN 978-5-9909643-6-5
© Ян Росс, 2016–2017, 2021
Естественно, знать такие подробности Ариэлю было вовсе не обязательно, и расстраивать его неаппетитными деталями после недавнего духовного взлёта казалось даже несколько нетактичным.
– Собственно, у них так и было задумано. Существующая продукция обеспечивала неплохой доход на ближайшие лет десять.
– Так… понятно, а на первой? – продолжил расспросы Ариэль.
Дальнейшее увиливание от попыток нащупать брешь в моей обороне грозило обернуться потерей доверия, и я решил сменить тактику – перейти от припудренной полуправдой лжи к радикальной искренности.
– Надо признать, мне было сложно ладить с начальником, – я умолк, изображая замешательство. – Имелось множество разногласий… а главное, мы постоянно скатывались в состязания эго.
Ошарашив собеседника новым откровением, можно было вновь направлять разговор в удобное русло.
– Я был юн, вспыльчив и эмоционален… только с университетской скамьи. Кроме того, я был первым его подчинённым, и ему тоже было нелегко. Но при всех неурядицах я понимал, что это гениальный человек. С большой буквы. Его рассказы о физике вдохновили меня поступить на ещё один факультет и получить ещё одну учёную степень. Он…
И, вместо того чтобы говорить о проблемах в профессиональных отношениях, я принялся петь дифирамбы бывшему боссу.
– Ладно, предположим, тогда вы были молоды. А сейчас?
– А сейчас прошло десять лет, и мне хочется верить, что я стал уравновешенней и мудрее.
Он помолчал, уставившись в незримую точку за моей спиной. Судя по всему, уловка с искренностью прошла успешно, и с этой темой было покончено.
– М-да… А у меня… – вымолвил Ариэль, выйдя из оцепенения. – У меня всё это было… – он махнул рукой и указал в неопределённом направлении, словно приглашая полюбоваться, как всё «это» было у него, – …совсем не так. Фирма взялась за амбициозный проект, но подход был неправильный, а методы ущербны. Кругом царил полный бардак, и чем больше они пытались навести порядок, тем хуже становилось. А главное, – он жахнул кулаком по столу, – начальник был идиот.
Ариэль взглянул на меня в поиске поддержки. Я кивнул, пряча улыбку.
– Мой начальник был идиот, – воодушевился он. – Я пытался и так и этак, а он… представляешь…
И Ариэль принялся описывать идиотизм своего начальника. Получалось действительно забавно.
– …и я ушёл, – шумно выдохнув, резюмировал он. – Потом устроился на вторую работу, но там было то же самое. Там тоже был начальник. И тоже неслыханный идиот. Хуже первого. Он беспрестанно выдвигал несуразные требования. Всё делал через ж… Ну ты понял?! Я всё пытался ему объяснить… Впустую! Он не понимал. Был просто не способен…
«Что объяснить? Что он идиот?» – подумал я и еле сдержался, чтобы не прыснуть со смеху.
Главная цель красноречия – не дать говорить другим.
– Так, так… – пробормотал Ариэль, впиваясь в моё резюме. – Расскажите-ка теперь о себе.
– О’кей. Значит… у меня четыре высших образования. Законченных. И ещё два незаконченных. Мм… самолётостроение и космос, компьютеры, биомедицина, прикладная математика…
– Да-да, вижу, – он наигранно рассмеялся, блуждая взглядом по убористому тексту. – Ну хорошо, и для чего всё это понадобилось?
– Понимаете ли, учась в университете, я любил читать умные книжки, а когда захотел стать совсем умным, принялся за греческую философию. Совсем умным я так и не стал, зато вычитал красивое слово – «естествоиспытатель».
– Что? – оторвавшись от непролазных нагромождений напыщенных терминов, Ариэль в недоумении уставился на меня. – Естествоиспытатель?
– Да, сегодня каждая наука исследует какую-то отдельную сферу. А тогда – там, у них, в Древней Греции, – не было математиков, физиков, биологов… Все учёные были естествоиспытателями и изучали мир как единое целое.
– И что? Из-за этого вы десять лет метались по факультетам?
– В общем… да. Во-первых, я воспринимал науку как способ познания мира и хотел охватить все возможные стороны, – завладев вниманием, я продолжал развешивать лапшу на уши интервьюера. – Во-вторых, мне было интересно. И, в-третьих, это получилось очень естественно. Я занимался мультидисциплинарными проектами и соприкасался с различными технологиями.
Признаться, это была не полная картина. В своей похвальбе я опустил, с чего всё начиналось. Ввиду запутанных и несущественных для данного повествования обстоятельств, я случайно угодил на инженерный факультет вместо вожделенной архитектуры, о которой имел идиллические представления. Заканчивая школу, я считал себя довольно посредственным учеником. И тот факт, что меня взяли в Стэнфорд, да к тому же на самолётостроение, вселял непередаваемый ужас и уверенность в том, что эта очевидная ошибка вскоре позорно вскроется.
Я боялся точных наук как огня, и единственным спасением казалось, получив хорошие оценки, побыстрее сменить кафедру. Вдобавок в учёбе у меня сложилось конструктивное соревнование с тогдашним другом, о котором ещё упомяну позже. Эти два фактора вынудили перебороть страх и удачно закончить сессию, а там, уверившись в собственных силах, и остаться. Постепенно я обнаглел окончательно и возомнил, что море инженерии и науки мне по колено или, по меньшей мере, взял за правило высказываться в соответствующем тоне.
– Захватывающая история, – Ариэль плотоядно улыбнулся. – Но всё же не слишком? Шесть факультетов…
– Когда я чем-то увлекаюсь, – я развёл руками, – мне не всегда удаётся вовремя остановиться.
– И какие оценки получаются при таких метаниях? – продолжил он, не принимая шутки.
– Всё, что закончил, я закончил с отличием.
Помолчав, акцентируя заключительную фразу, я сделал следующее довольно рискованное признание:
– На деле это проще, чем кажется. Система не рассчитана на такие, как вы выражаетесь, «метания», и вместо того чтобы давать результат для каждого факультета отдельно, высчитывает среднюю оценку по всем когда-либо пройденным предметам. То есть, недурно защитив первый диплом, несложно иметь высокий балл и по второму, не говоря уж о третьем.
Интуиция подсказывала, что собеседник способен по достоинству оценить предлагаемый гамбит. Ариэль молчал, пристально рассматривая меня и будто что-то решая.
