Челленджер.

 Глава 21

… 7 8 9 10 11

– Ладно, чудовище, я в курсе, что ты начитан. Но одно дело – верить в науку, а другое – не верить вообще. Вера в науку – это ещё нормально, наверное… Многие же вообще ни во что не верят.
– Не-не. Все во что-то верят. Не в науку, так в Пепси-Колу, в джинсы Кельвин Кляйн… или в бабло. Если уж не в Бога, то в бабло – кстати, тоже насквозь абстрактная штука… Ау, – окликнул я, заметив рассеянное выражение, – Майя, ты жива? Или я уже доконал тебя разглагольствованиями?
– Жива, жива, только есть хочу.
– Потерпи пять минут. В общем, мы занимаемся служением Богу науки, а вы говорите – богохульство, вы говорите – мы оскверняем… Ой-вей, вера разрушится. Вера во что? В святой крест? В косточку рудракши? Да, разрушится. Но вы же не за рудракшу, вы ж за Бога. А рудракша мешает к нему идти. Вы идёте, а тут трах – корова. И всё, вы останавливаетесь, и начинаются охи-вздохи. Мы, конечно, не предлагаем их прям завтра порубать на котлеты, упаси Господи, но нельзя загромождать путь к этому самому Богу вашими святыми коровами.
– Смотри, кто-то не ест коров, кто-то к ним иначе относится.
– Да, кто-то не ест коров, но если этот кто-то возомнил, что то, что он не ест коров, делает его ближе к Богу, то этому «кто-то» нужен доктор.
– Да никто не думает, что он ближе. Не волнуйся.
– Учёный – он жрец! Жрец Бога науки, жрец законов природы. Он ищет, собирает по крупицам, а потом приходит и проповедует – он говорит: «Смотрите, я познал истину!» Научился у Всевышнего, и сделал… мм… ну, скажем, смартфон. Ведь это сущее чудо! В самых смелых фантазиях ещё лет пятьдесят назад мы о таком даже не мечтали. Пожалуйста, ходите по воде. Кому от этого хуже? Никому. Значит, будем ходить по воде и дальше искать Бога.
– Так Арик, по-твоему, жрец?
– Разумеется! Более того, истовый фанатик! Он забылся, запутался, где Бог, где его атрибуты, и разбивает лоб, кладя поклоны.
– Кстати, в оккультизме Ариэль – львиноголовый ангел, надзирающий за наказаниями грешников в аду. Он хочет, – хихикнула Майя, – чтоб вы сами их разбивали.
– Ага, автономно – по принципу самообслуживания. Но по сути Арик такой же, как ты, такой же, как я.
– А я что, тоже жрица?
– А кто? Ты же занимаешься духовным поиском. И потом, нарыв истину, приезжаешь и заливаешь её мне, да и не только мне, небось разливаешь направо и налево. Ты лидер, ты веришь и хочешь вести за собой. Кто же ты, если не жрица? И ты, и я постоянно пытаемся проповедовать…

Тин-тин – прозвенело ласково снизу.

– А вот и рыба.

* * * * *

назад | 171 / 193 | ГЛАВА 22

Челленджер.

 Глава 18

1 2 3 4 5 6 7 8

Меня разыграли, как ребёнка. Пообещали показать настоящего Санта-Клауса, а заявился пьяный сосед в маске. Потому что в этом году его очередь дурачить детей из нашего дома.

Иржи Грошек

И настал день истины. День, к которому я шёл долгие месяцы. Все усилия, надежды и старания, направленные к достижению цели, спрессованные в единую цепь событий, проносятся на немыслимой скорости, пока я взбегаю по лестнице, и меня выбрасывает из туннеля сознания так, что едва удаётся затормозить, чтобы не врезаться в офисную входную дверь.

Всё работает, местами даже лучше ожидаемого. По функциональности данный прототип является фактически конечным продуктом, и хоть сейчас можно отправляться демонстрировать наши достижения на конференции Американской ассоциации кардиологов с забавной аббревиатурой AHA²⁶, не раз благоговейно упомянутой Ариком. А оттуда до победного конца – пусть не близко, зато по накатанной.

Технология есть, осталось провести серию клинических исследований, результаты которых вполне предсказуемы, накропать статьи в парочку респектабельных журналов, согласовать графический и внешний дизайн, составить проспекты и… и тому подобные прелести. Ох уж эта сладкая канитель в преддверии долгожданного успеха!

Но условленного часа ещё надо дождаться, а пока начинается Stand-Up Meeting, и затем лекция Джошуа. Stand-Up Meeting при ближайшем рассмотрении оказывается ежедневной четвертьчасовой планёркой, проводимой стоя, чтобы подчеркнуть её динамичность и оперативность. Мы собираемся в тесном коридоре и поочерёдно отчитываемся о продвижении за последние сутки. Выглядит это довольно комично: докладчик, балансируя лэптопом на задранном колене, силится второпях ввести толпящихся вокруг коллег в курс дела касательно состояния в своём сегменте. Абсурд в том, что изменения за день незначительны, и, чтобы разъяснить их суть, требуется входить в детали, на что катастрофически не хватает времени. По истечении двух минут говорящего прерывают и переходят к следующему, превращая Stand-Up Meetings в пёструю нарезку импровизаций на околомедицинские темы.

Отыграв роль в этой клоунаде, ловлю взгляд Стива, знаками показываю, что нам необходимо переговорить, и в перерыве тащу его на улицу поделиться тем, что тревожило в последние дни.

– Слушай, Стив, мы два идиота!
– Чрезвычайно ценное наблюдение. Ты для этого меня звал?
– Да нет же, я насчёт Тима.
– А-а… и что с ним? Мы ж всё уладили.
– В том-то и дело, уладить-то уладили, но в чём наше преимущество? Как можно что-либо доказать в случае чего?
– Да не парься, – он нетерпеливо переминается, хотя в преддверии мозгосушительной лекции, причина спешки не вполне понятна.
– Как не парься?! – не унимаюсь я. – Мы просто так его отпустили? Что у нас на руках? Устное признание? И что с того?!
– Вот ты о чём… Говорю же: не волнуйся, – Стив отступает к входу в здание. – Я записал разговор на диктофон.
– Скинь мне запись на мыло, – спохватившись, кричу я вслед.
– Да-да, разумеется.

²⁶ AHA – American Heart Association.

назад | 132 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 15

1 2 3 4 5 6 7 8

Одиночество – это болезнь, передающаяся половым путём.

Вера Павлова

Возвращение в повседневный мир было нелёгким. Окружающее казалось безвкусным и бесцветным, словно картонные декорации любительского театра. Но внутри сохранялось зародившееся где-то в песках чувство покоя и умиротворения. Меня переполняла незнакомая радость, без клокота и бурления, но мощная и стойкая. Мир обрёл свежесть, ясность, насыщенность и вместе с тем некую эфирную невесомость, с готовностью отзываясь внутренней мелодии.

Стали заметны вещи, которые я давно разучился видеть. Это было захватывающе и ново, и я стремился ступать осторожней и вдумчивей, чтобы не нарушить чудесный мираж. Однако, как ни старался, яркие ощущения постепенно выветривались под натиском ежедневных забот.

Работа, с её неумолимой логикой, брала своё. Медленно и неуклюже, но всё ускоряясь и наслаиваясь, текли трудовые будни. Я по-прежнему вкалывал, пытаясь уложиться в сроки и по необходимости отражая атаки Ариэля. Впрочем, после совместного эксперимента в больнице его нападки пошли на убыль как с точки зрения частоты, так и интенсивности. В них уже не было прежнего азарта, и чувствовалось, что продолжает он то ли для проформы, то ли по инерции.

Более того, теперь, когда Арик затягивал одну из излюбленных песен, скажем, балладу о десять ноль-пять, мне временами удавалось выбить его из накатанной колеи, сообщив о новых результатах или неразрешённой задаче. Он отбрасывал менторский тон и охотно углублялся в инженерные дискуссии, не раз помогая выйти из тупика.

Эквизишн уже давно налажен, основная часть детекции тоже завершена, и теперь я навожу глянец: подстраиваю параметры и оттачиваю нюансы. Нудное занятие, включающее тысячи однообразных тестов, и лишь стоящие рядом осциллограф и генератор-приёмник греют мне душу. В особенности осциллограф, ещё со школьных уроков физики сохранивший в памяти некий романтический флёр, как инструмент, позволяющий заглянуть за пределы зримого мира. Всякий раз, закончив очередную серию опытов, я кручу рифлёные ручки и щёлкаю мягкими подушечками кнопок.

Теперь у меня даже не один, а два осциллографа. Я колдую над ними, словно алхимик в поисках философского камня, и это отнюдь не единственное их достоинство – приборы почти полностью отгораживают Тима Чи, что является не менее важным аспектом их волшебства.

Но вот начинается суета, грёзы улетучиваются, в комнату подтягиваются работнички, рассаживаются, вздыхают и ёрзают, устраиваясь поудобней. Последнее время, кроме обычных недельных планёрок, Джошуа – консультант по методикам управления, проводит ежедневные лекции, посещение которых, с лёгкой руки нашего обожаемого директора Харви, вменяется в обязанность всем сотрудникам, включая секретаршу и Таню-Марину.

назад | 105 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 8

1 2 3 4 5 6

Платон мне друг, но истина дороже.¹⁶

Дон Кихот Ламанчский

– Это никуда не годится! – Ариэль презрительно отшвырнул мой workplan.
– Послушай, отведённые тобой сроки…
– Оставь сроки, я о содержании. Тут же ни черта не понятно! Вот ты пишешь… – он схватил и быстро перебрал листки. – Где это? Так, так… Вот: «Анализ характеристик отражённого сигнала». Что это? Я не понимаю! Как вообще из этой фразы можно что-либо понять?
– Изучение характеристик сигнала, – монотонно роняя слова, начал я, – включает спектральный анализ, выявление основных частот, а также исследование…
– Я знаю, что такое анализ! – взвился он. – Но почему этого нет в документе? План работы – это не пустая отписка, план должен быть чётким, детальным и са-мо-дов-леющим. – Оторвав одухотворённый взгляд от потолка, куда он воззрился, пока говорил о том, что есть workplan, Ариэль испытующе уставился на меня. – Учти и исправься. Дальше, во второй части, ты и вовсе ничего толком не объясняешь. – Он снова зашуршал бумажками. – «Разработка альтернативных фильтров». Каких фильтров? Альтернативных чему? Как будет проходить их разработка? Из каких этапов состоять?
– Альтернативных существующим. Тем, которые уже реализованы в системе.

Шеф истощил первоначальный запал и не спешил с ответом.

– Ариэль, давай разберёмся. Ты требуешь, чтобы я переделал всё с нуля плюс добавил новую функциональность. Как ты себе это представляешь в такие сроки?
– А в чём, собственно, проблема? – изумился он. – Первая часть сделана.
– Но ведь она работает кое-как!
– Думаешь, я не знаю! Не о том речь! Объясни лучше, почему твои описания столь поверхностны?

Я чуть не взвыл.

– Поначалу ещё куда ни шло, а дальше… Складывается впечатление, что, оставаясь дома, ты халатно относишься к своим обязанностям. Чем ты вообще занимался в выходные?

Хороший вопрос. Главное – своевременный.

– Ходил в музей, – брякнул я.
– Музей? – машинально переспросил Ариэль.

Причинно-следственная связь разрывается, и он на мгновение замирает.

– Какой ещё музей? – он мотнул головой, стряхивая оцепенение.
– Научный… Калифорнийский музей науки и техники.
– Зачем?
– Что? А… мм…

Действительно! Не в бровь, а в глаз. Я сделал витиеватый жест и пошевелил пальцами.

– Ну так… Посмотреть, вдохновиться…

Арик ошарашенно глядел на меня. В ажиотаже, охватывающем его во время внушения мне ума-разума, шеф имел обыкновение переть напролом, не придавая значения моим репликам. И теперь, опомнившись, пытался уяснить, как нас сюда занесло. Он таращился на меня несколько долгих секунд, а я, стараясь сохранить невозмутимый вид, упивался тем, как огорошил его на полном скаку.

¹⁶ Перефразированное высказывание Аристотеля, который, в свою очередь, заимствовал похожую формулировку у самого Платона.

назад | 50 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 7

1 2 3 4 5 6 …

– Взять хоть эти сосуды. По ним из лёгких поступает обогащённая кислородом кровь, – я встал на цыпочки и дотянулся до отверстий в верхней части. – Но иногда (не важно почему) через них тоже приходит сигнал и тоже даёт команду сокращаться. Как думаешь, что произойдёт?
– Что? – растерялся Алекс.
– Да сердце просто запутается – начнёт мельтешить, трепыхаться и может захлебнуться.

Ира прислонилась к стене и картинно закатила глаза.

– И тогда точно так же, как с опухолью, то есть выпухолью, берём и аккуратно выжигаем нервы, по которым идут вредные импульсы. И всё хорошо. Все здоровы, – я шутливо ткнул Алекса в живот. – Ладно, идём, не то мне твоя мама уши отвинтит, и тут, сам знаешь, уже никакой лазер не поможет.

* * *

После музея я собирался заняться составлением плана. Оставалось несколько часов, пока Ира уложит ребёнка и освободится. Общая картина проекта более или менее прояснилась. О сжатых сроках я старался до поры не думать. За отведённое время, конечно, не удастся толком поэкспериментировать, но состряпать прототип – вполне. А там, если что – доработаю.

Усевшись, я обнаружил новый мейл:

Илья!

Распределение времени, когда ты работаешь дома, оставляю на твоё усмотрение, однако ожидаю соблюдения стандартного девятичасового рабочего дня, полную подотчётность и крайне желательно, чтобы часы работы совпадали с официально установленными. Естественно, в редких случаях позволительны исключения.

После вступления, сквозившего плохо скрываемым недовольством, он счёл нужным добавить:

Полагаю, ты понимаешь общую идею.

Чего уж там, понимаю. То есть, казалось, начинаю понимать.

К слову, довожу до твоего сведения, что в четверг в десять утра будет проводиться еженедельное общее заседание. Изменить установленное время не представляется возможным, прими во внимание и организуйся соответственно. В этот день надлежит приходить заранее. До десяти!

Приятного продолжения выходных, Ариэль!

Молодец! С изобретательностью всё нормально! Измыслил-таки способ заставить меня приезжать раньше хотя бы раз в неделю. Ещё мне нравилась эта безликая форма. Можно подумать, будто требования исходят не от него, а от некой высшей инстанции. Что, с одной стороны, придавало им непререкаемую весомость, а с другой – снимало с него ответственность. Крайне удобная позиция, чтобы диктовать условия, за которыми не кроется ничего, кроме самодурства.

назад | 43 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 7

1 2 3 4 5 6 …

Экспонатом, безраздельно поглотившим внимание Алекса, оказалась немецкая подлодка, захваченная в ходе Второй мировой. «Крушение Титаника послужило импульсом к развитию эхолокации на флоте. А в 1915 году появилась одна из первых ультразвуковых систем для обнаружения подводных лодок», – прочёл я на стенде. Это заинтриговало Алекса, и я разразился целым панегириком ультразвуку, а потом добавил, что у летучих мышей есть похожие штуки для ориентации в темноте. Алексу очень понравилось, и он заявил, что тоже хотел бы так уметь.

– Кстати, примерно этим я и занимаюсь на работе.
– А что ты делаешь? – с готовностью подхватил он.
– Я… да преимущественно ругаюсь с начальником. Точнее – меня ругают, а я поддакиваю и вежливо улыбаюсь.

Ира расхохоталась.

– Нет, ну, если действительно интересно, я, так и быть, открою тебе этот секрет, – прошептал я таинственным голосом. – Только учти, это коммерческая тайна, так что никому ни-ни.

Дальнейшая экскурсия проходила под знаком моей работы. В павильоне, посвящённом медицине, я рассказал Алексу о сердце и системе кровообращения.

– Вот смотри. – Забравшись в громадный макет, мы стояли в левом предсердии. – Допустим, внутри есть зловредная опухоль. Условно назовём её «выхухоль». И мы хотим её извести. Но важно не повредить поверхность, покрытую нежной кожей, – я провёл ладонью по стенке миокарда. – Резать нельзя. Что же делать?
– Лазером, можно лазером.
– Верно, лазер – вполне недурственный вариант. Мы используем ультразвук, но это похоже. Однако вот в чём загвоздка: лазер прожжёт всё на своём пути. Как же быть?

Алекс пожал плечами.

– Элементарно. Берём много слабых излучателей и расставляем вокруг, – для наглядности я продемонстрировал расположение. – Все они направлены в одно место. Пройдя сквозь разные точки поверхности и не повредив её, их лучи собираются вместе и выжигают эту гадость. Капиш?
– Капиш! Это как с линзой?
– О, точно! Когда подносишь пальцы вплотную к стеклу, лучи еле греют, а там, где они встречаются, бумага загорается. Ты ещё обжёгся, помнишь?
– Но мне было не больно!
– Ага, так вот, мы делаем такую же штуковину с ультразвуком, – проговорив это вслух, я сам поразился, как всё просто. – А хочешь, ещё кое-что покажу?
– Хочу-хочу.
– О’кей, мы только что видели фильм о том, как работает сердце.

Алекс кивнул.

– Когда спишь, оно бьётся медленно, а когда бежишь – быстро, и ты чувствуешь стук в ушах. Во-о-от… Но сердце не само решает: в него приходит сигнал из спинного мозга и даёт команду сжиматься и разжиматься. А бывают болезни… скажем, аритмия… когда что-то в этой системе нарушается. Взять хоть…
– Илья, идём, – позвала Ира. – Ты ребёнку совсем голову задуришь.
– Нет, мама, я хочу! – заканючил Алекс.

Я бросил на неё победоносный взгляд и продолжил.

назад | 42 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 7

1 2 3 4 5 6 …

К слову о выходных и планах, на сегодня у нас были намечены свои далеко идущие, а точнее едущие, планы. Ира давно хотела сводить Алекса в музей науки и техники и недвусмысленно намекнула, что моё присутствие крайне желательно. Принудительность участия в семейном мероприятии вызывала смешанные чувства. Впрочем, это предстояло чуть позже, а пока было самое время вернуться к шедевру канцелярского творчества.

Я просмотрел введение, привольно раскинувшееся страниц на пять. Потом двухстраничное оглавление. Перелистнув дальше, наткнулся на «Этап 01-А» и стал читать.

Тим счёл нужным предварить основную часть очередным описанием целей проекта и сжатым пересказом вступления. Следом он принялся за подготовку лабораторного опыта. Я воспрял духом, решив, что наконец добрался до сути, но не тут-то было. Первый лист посвящался инвентарному реестру, потом, как река весенним половодьем, расплылось повествование о том, как Тим намеревался настраивать генератор-приёмник, затем неспешно потекло сказание об осциллографе. На отдельной странице красовалась общая схема вышеописанного с многочисленными сносками и пояснениями. В заключение приводился перечень пунктов и подпунктов «Этапа 01-А», прилежно разделённых на категории и подкатегории.

Описывался каждый этап: «Вышеозначенный кабель 33-827-54 непосредственно подсоединяется к соответствующему…». Каждый провод был пронумерован семизначным числом. Почему семизначным, когда их во всей конторе от силы сотня-другая? Должно быть, видя себя первопроходцем будущей транснациональной корпорации, Тим мыслил масштабно. В таком ракурсе скрупулёзность его детища приобретала новый, возвышенный смысл. Тим Чи созидал сакральный документ, скрижали, краеугольный камень, выковывая в поте лица и мучении мысли, становой хребет ультразвуковой диагностики на благо грядущих поколений.

Дальнейшее не уступало уже прочитанному в маразматической дотошности. Это ж надо такое удумать… «Он его осуществил». Вот это да! Не человек – человечище, я бы даже сказал инженерище мирового размаха. Тим Чи предстал пред моим внутренним взором многоруким идолом, эдаким диковинным воплощением хайтековского Шивы.

Он выхватывал из окружающего ореола провода, и, осенённые священным сиянием, они срастались сами собой. Напряжением мысли сотворял из пустоты инновационные сенсоры и с ходу калибровал их усилием воли. Он вычислял, замерял, проверял и, попутно всё въедливо документируя, где-то за кадром, свободной конечностью выстукивал подробные мейлы Ариэлю, неукоснительно соблюдая сроки, исчерпывающе удовлетворяя корпоративные нормы и взаимные договорённости.

Кстати, были же какие-то таблицы… ну-ка, ну-ка, чем ещё нас порадует Тим… Интересно сколько времени он ухлопал на эту писанину? Вспомнив о времени, я глянул на часы. Приходилось спешить, чтобы успеть что-нибудь пожевать перед наукой.

* * *

назад | 40 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 6

1 2 3 4 5 6 7

– Давненько его таким не видела, – призналась Ирис. – Поздравляю.
– Мне просто повезло, – отозвался я с наигранной небрежностью.
– А как вообще у тебя с ним?
– С переменным успехом. Он мне каждый день устраивает… – я запнулся, подыскивая слово, – беседы. Вчера, к примеру, втирал об «обоюдном согласии».

Уловив заинтересованное выражение, я продолжил.

– Ты разве не в курсе, как выглядит обоюдное согласие в исполнении Ариэля? Он говорит – надо так и эдак. Я возражаю. Он настаивает, что иначе никак. Я нехотя произношу «ладно». И вот, пожалуйста, – обоюдное согласие состоялось.

Ирис рассмеялась, и я принялся рассказывать о неразрешимой дилемме времени прибытия на работу. Но торчать на солнце было жарковато, и нам пришлось прерваться. Она вернулась в здание, а я отправился обедать и заодно разведать окрестности. Когда-то я учился неподалёку и нередко гостил у знакомых, живших в частных домиках американской мечты с газончиком перед крыльцом, мощёной дорожкой, стоянкой у ворот гаража и непременным бассейном на заднем дворе, где осенью плавают опавшие листья и никто никогда не купается.

Спальные районы утыканы этими однотипными мечтами, расставленными вдоль улиц, дробящих окраины на прямоугольные секции. В деловой части города всё иначе. Реставрированные дома перемежаются постройками современного стиля с зеркальными окнами. Большинство зданий невысокие, в несколько этажей, и далеко отстоят друг от друга, создавая ощущение лёгкости и простора. Мерно клацая, проплывает белый трамвай. По краям широких тротуаров – деревья, их кроны смыкаются над проезжей частью. Облицовочный камень подходит вплотную к стволам, и кажется, что деревья воткнуты в гранит.

К вечеру я осознал, что уже ничего толком не помню о дизайне цифровых фильтров. Неуверенность в себе усугубляли покрывшие добрую часть стола графики – свидетельства неудачных экспериментов. Я погрузился в интернет и вынырнул, когда времени оставалось совсем впритык. С досадой скомкал распечатки, вызвал такси, включил сигнализацию и стал запирать дверь.

– Стой! Илья! – послышалось издалека. – Погоди, не закрывай.

Я различил гулкий топот, а потом и взбегающего по лестнице Ариэля.

– Хорошо, что застал, – выпалил он, труся навстречу с неподражаемым гиппопотамьим изяществом и шумно отдуваясь. – Забыл ключи внутри.
– Мне пора, – я невольно улыбнулся, распахивая перед ним дверь. – До завтра, Арик.

И тут же машинально отметил это «Арик», вырвавшееся случайно и давшееся так естественно.

* * *

назад | 35 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 6

1 2 3 4 5 6 7

Внезапное вторжение вывело меня из замешательства.

– Ты как? Всё нормально? – опомнившись, напористо проговорил шеф, явно подразумевая нечто большее, нежели мои личные дела.
– Всё…
– Идём, – он развернулся и вышел.

Ирис ободряюще кивнула.

– Илья, что мы будем делать?
– Простите, о чём, собственно, речь? – тактично осведомился я.
– Мы договорились. Причём заметь, я тебе ничего не навязывал. Обсудили и приняли решение по обоюдному согласию. Признаюсь, я разочарован. – Ариэль выдержал многозначительную паузу. – Это дело принципа. Соблюдение взаимных договорённостей – основа здоровых рабочих отношений. В четверг мы…
– Но я же пришёл в десять! – выпалил я. – На час раньше, как вы и…
– Не в десять, а в начале одиннадцатого. Я специально ждал – тебя не было.

Я хотел ответить, но чувствовалось, что шеф ещё только подбирается к пику своего монолога.

– Возможно, тебе кажется, что точное время прибытия не так уж важно? – бушевал Ариэль. – Ошибаешься! Напротив, оно архиважно! В этом отражается всё твоё отношение к работе!

Ариэль взглянул на меня. Я молчал.

– А как иначе?! – возмутился он. – С этого начинается рабочий день. Это базис. Основа. То, что ты проецируешь…

Шеф говорил. Говорил жарко и напористо, демонстрируя незаурядное красноречие и широкий спектр ораторских приёмов.

– Ариэль, в принципе, я полностью согласен, – осторожно вымолвил я, дождавшись конца. – Но в данном конкретном случае не в силах что-либо изменить. Есть расписание рейсов…

Зазвонил телефон. Шеф сорвал трубку и сделал предупредительный жест.

– Важный разговор, – прикрыв микрофон, он кивнул на дверь.

Скоропостижно вышвырнутый из кабинета, я потоптался в коридоре и решил спуститься покурить и развеяться. Снял ключ с дощечки напротив комнаты Кимберли и инстинктивно взглянул в её сторону. Она игриво пошевелила пальчиками и произнесла одними губами «ха-ай!».

Покурив, поднялся наверх, зашёл в туалет и вернулся в офис. Когда вешал ключ, дверь за моей спиной распахнулась. Я обернулся и прямо перед собой обнаружил Кимберли со всеми выпирающими округлостями.

– Эй, а что ты так долго делал в туалете? – с обезоруживающей непосредственностью выдала она.
– Вам нечем заняться? – процедил я.
– Ты чего? – Кимберли нелепо захихикала.

назад | 33 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 5

1 2 3 4 5 6

– …оладушки, – лопотала соседка, переставляя из-под моих ног банки, перевязанные атласными ленточками. – Чудесные, пышные оладушки со сметаной и вишнёвым вареньем.

Не перегибаю ли я? Окна, камни, акробатические номера между этажами. С другой стороны, ребёнок взаперти, Ира волнуется, да ещё эта сестра… В общем, не романтический вечер, а полные оладушки.

Раздумья прервал очередной звонок.

– Алло! Вы все не отвечали – я уехала! – объявила Стерва.
– Умница. Я в тебе нисколько не сомневался.
– Что происходит?! Почему…

Я дал отбой и бросился на лестничную клетку. Из квартиры не доносилось ни звука. Я громко позвал Алекса.

– Я тут. Тут, – протянул он, стараясь скрыть жалобные нотки.
– Слушай, я кое-что придумал, но без тебя не справлюсь. Ты как, поможешь?

Я взялся объяснять свой план.

– Но смотри, поворачиваешь эти штуковины и сразу вниз, – повторил я. – И только потом раздвигаешь створки. Договорились?
– Договорились!
– Тогда вперёд.

Я метнулся в соседнюю квартиру и в три прыжка очутился на кухне.

– Полезу в окно, – с ходу объявил я разуваясь. – Ботинки пока оставлю у вас.
– Что вы! Молодой человек…

Стоя в проёме, я свесился наружу. Сквозь щели между планками жалюзи было видно, как Алекс забрался на стул и возится с рычажками. После нескольких попыток механизм поддался, и он исчез за сомкнувшимися пластинами.

– Отлично, Алекс! Молодец! Теперь слезай.

Услышав, как он спрыгнул на пол, я облегчённо вздохнул.

– Откры-вай! – басовито прокричал я.

Створки со скрежетом отъехали в сторону, и показалась вихрастая макушка, а потом и физиономия Алекса, с азартом ожидавшего продолжения.

– У меня получилось. Видел? Видел?!
– Конечно видел. Ты настоящий орёл!

Внутри, вдоль оконной рамы, имелся выступ, за который можно было уцепиться. Оставалось надеяться, что на той стороне будет нечто подобное.

– Обязательно заходите отведать варенья, – напутствовала меня бабулька.
– Благодарю. – Я качнулся, получше ухватываясь правой рукой. – Всенепременно.

назад | 28 / 193 | вперёд