Челленджер.

 Глава 18

1 2 3 4 5 6 7 8

Меня разыграли, как ребёнка. Пообещали показать настоящего Санта-Клауса, а заявился пьяный сосед в маске. Потому что в этом году его очередь дурачить детей из нашего дома.

Иржи Грошек

И настал день истины. День, к которому я шёл долгие месяцы. Все усилия, надежды и старания, направленные к достижению цели, спрессованные в единую цепь событий, проносятся на немыслимой скорости, пока я взбегаю по лестнице, и меня выбрасывает из туннеля сознания так, что едва удаётся затормозить, чтобы не врезаться в офисную входную дверь.

Всё работает, местами даже лучше ожидаемого. По функциональности данный прототип является фактически конечным продуктом, и хоть сейчас можно отправляться демонстрировать наши достижения на конференции Американской ассоциации кардиологов с забавной аббревиатурой AHA²⁶, не раз благоговейно упомянутой Ариком. А оттуда до победного конца – пусть не близко, зато по накатанной.

Технология есть, осталось провести серию клинических исследований, результаты которых вполне предсказуемы, накропать статьи в парочку респектабельных журналов, согласовать графический и внешний дизайн, составить проспекты и… и тому подобные прелести. Ох уж эта сладкая канитель в преддверии долгожданного успеха!

Но условленного часа ещё надо дождаться, а пока начинается Stand-Up Meeting, и затем лекция Джошуа. Stand-Up Meeting при ближайшем рассмотрении оказывается ежедневной четвертьчасовой планёркой, проводимой стоя, чтобы подчеркнуть её динамичность и оперативность. Мы собираемся в тесном коридоре и поочерёдно отчитываемся о продвижении за последние сутки. Выглядит это довольно комично: докладчик, балансируя лэптопом на задранном колене, силится второпях ввести толпящихся вокруг коллег в курс дела касательно состояния в своём сегменте. Абсурд в том, что изменения за день незначительны, и, чтобы разъяснить их суть, требуется входить в детали, на что катастрофически не хватает времени. По истечении двух минут говорящего прерывают и переходят к следующему, превращая Stand-Up Meetings в пёструю нарезку импровизаций на околомедицинские темы.

Отыграв роль в этой клоунаде, ловлю взгляд Стива, знаками показываю, что нам необходимо переговорить, и в перерыве тащу его на улицу поделиться тем, что тревожило в последние дни.

– Слушай, Стив, мы два идиота!
– Чрезвычайно ценное наблюдение. Ты для этого меня звал?
– Да нет же, я насчёт Тима.
– А-а… и что с ним? Мы ж всё уладили.
– В том-то и дело, уладить-то уладили, но в чём наше преимущество? Как можно что-либо доказать в случае чего?
– Да не парься, – он нетерпеливо переминается, хотя в преддверии мозгосушительной лекции, причина спешки не вполне понятна.
– Как не парься?! – не унимаюсь я. – Мы просто так его отпустили? Что у нас на руках? Устное признание? И что с того?!
– Вот ты о чём… Говорю же: не волнуйся, – Стив отступает к входу в здание. – Я записал разговор на диктофон.
– Скинь мне запись на мыло, – спохватившись, кричу я вслед.
– Да-да, разумеется.

---

²⁶ AHA – American Heart Association.

назад | 132 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 11

1 2 3 4 5 6

Выглядит это так: анестезиолог вопросительно смотрит на собравшихся и, убедившись, что к свинке больше претензий не имеется, вводит раствор. Сигнал электрокардиограммы быстро затухает. Он выжидает протокольные пять минут, записывает точное время, накидывает простыню и уходит.

Следом приходит другой мужик, откидывает простыню, примеривается и делает глубокий надрез поперёк груди. Затем ещё и ещё. Это нарушение святости кожного покрова шокирует сильнее всего – в этот момент животное превращается в груду мяса. Он засовывает руку в кровоточащую щель, погружая её чуть ли не по локоть, и с чавкающим хрустом кромсает внутренности грудной клетки, а я держу наготове банку с физраствором.

Как сейчас вижу – мужик достаёт сердце с ошмётками коронарных сосудов, сочащихся густой тёмной кровью, и запихивает в подставленную ёмкость. Берёт из моей одеревеневшей руки крышку, привычным движением запечатывает и сдирает окровавленные перчатки.

Эти образы вспыхивают в сознании, но голос Уолтера раз за разом выдёргивает меня оттуда. И вот последние сценарии завершены, проверены и перепроверены. Шесть часов пролетели словно шесть минут.

– Ну что? – проронил через плечо Уолтер.
– Всё, – выдохнул я.
– Точно? – он оглянулся. – Можно ещё пару успеть, решайтесь…
– Да-да, действительно всё, – кивнул Ариэль. – Всем спасибо.

Мы принялись упаковывать оборудование. Вошёл анестезиолог. Я внутренне напрягся, но он лишь бегло осмотрел тело, сверился с приборами и попросил ждать его в холле.

Санитары вывезли койку и машину жизнеобеспечения. Я с облегчением выдохнул. Со сборами управились на удивление быстро, и я даже успел наспех высмолить две сигареты, начхав на запрет курения на территории больничного кампуса.

– Держите, – анестезиолог вручил мне пластиковую ёмкость. – Постарайтесь поскорее в заморозку.

* * *

По пути в аэропорт обнаруживаю четыре пропущенных звонка. Улучив момент, отхожу в сторону и набираю номер.

– Ир, привет.
– Где ты? Всё о’кей?
– Да, я был на опыте…
– Почему ты не отвечаешь?
– Ир…
– Сложно найти минуту перезвонить?

Явственно чувствуется нарастающее напряжение, но я не в состоянии сейчас что-либо объяснять.

– Ир… – просительно повторяю я.

Она молчит.

– Ира…

Мой тон становится заискивающим, и от этого я начинаю закипать.

– Ира! – говорю я требовательно.
– Что?
– Ира, пойми…
– Не трудись, – тускло откликается она. – Я уже всё поняла.
– Ир, я прилечу в Сан-Хосе и позвоню тебе.

Она снова молчит.

– Ира, пока. Прилечу и позвоню, – выждав несколько секунд, вешаю трубку.

Возвращаясь к стойке регистрации, где уже началась посадка, судорожно потираю виски, пытаясь сосредоточиться. Как ни крути, добраться в Лос-Анджелес до полуночи никак не удастся. Пока долетим до Сан-Хосе, пока закинем вещи, пока то-сё, а езды до LA часов пять в лучшем случае. От усталости и морального истощения ситуация кажется всё более нестерпимой и безвыходной.

Что же делать? Что делать?

назад | 72 / 193 | вперёд