Челленджер.

 Глава 21

… 7 8 9 10 11

Достав противень, соорудил аккуратные ладьи из фольги, на дно уложил по рыбине, залил соусом, украсил базиликом и веточками розмарина.

– Жуткая картина, прям сатанинская. Мы заявляем обывателю: «Ты, сука, будешь умирать, у тебя будет инфаркт, и ты попадёшь к нам на стол…», не, ещё лучше – «к нам в лапы!» «А мы не верим в твоего Бога! Ты душу запродашь, приползёшь к нам, и мы даруем тебе жизнь. Либо ты наш, либо иди бей поклоны и помирай». Мы же не говорим: «Колет сердце – значит, следует усердней молиться». «С Богом ты там как-то сам. А мы тебя пофиксим, и побежишь по дорожке… Ну, может, не побежишь, но уверенно пойдёшь. А там молись Богу, раз неймётся. Твоё лёгкое помешательство нас, безбожников, не интересует».
– Так, хватит ересь молоть. Я к тебе на стол не собираюсь. Разве что за стол… и то ещё подумаю. Ты лучше чёртову рыбу жарь, Мефистофель доморощенный.
– Но-но! Тут тебе не Катманду, без обстоятельной теоретической подготовки рыба как надо не запечётся.

Я сунул своё творение в разогретую духовку, выставил время и проверил температуру.

– Теперь двадцать минут отдыхаем. – Я потёр ладони. – А хочешь, я так же наглядно докажу, что Бог есть? Идём, нечего смущать её голодными взглядами.

Мы поднялись по лестнице и прошли через спальню на балкон. Майя облокотилась на перила, а я смотрю, как она чудесно жмурится, улыбаясь сама себе. И воздух вокруг неё звенит. Неужто я больше никогда этого не увижу…

– Значит, кхм… – я тряхнул головой, отгоняя нахлынувшую ностальгию по будущему. – Значит, Бог есть, Шива… или там Кали есть, знаешь почему?
– Почему? – Майя посмотрела мне в глаза.
– Потому что… – я снова запнулся. – Потому что для миллионов христиан или там… индуистов, он есть. Они сообразуют с ним свои действия, и он имеет основной атрибут понятия «есть» – влияние на окружающее. Допустим, мы договоримся, что есть некие лазоревые плюшки с мохнатыми ушками и… перепончатыми ластами. Теперь, как только ты согласишься – они есть! Они есть в нашем мире и уже влияют на него. Мы можем наделить их свойствами: скажем, им нравится, чтоб их приверженцы думали о них, и если завтра ты хоть раз вспомнишь… Это как «три ну» – оно есть, и его хрен сотрёшь. Мы чётко понимаем его значение, в нём есть сила, и, когда ты указываешь на какой-то поступок и говоришь это опять «три ну», мне сложно отмахнуться. То есть оно способно изменять мир. И так же с Богом, но в иных масштабах.
– Складно завернул… Но человек хочет Бога, который больше него самого, который живёт не только в его сознании.
– Да, вопрос таков: Бог есть только в моём уме? Если все люди умрут, останется ли Бог?
– И как по-твоему?
– Не знаю… не обижайся, но я сомневаюсь… Единственное, что достоверно: пока есть люди, есть Бог. Но ты права: в мире, где всё иллюзорно, хочется ухватиться за нечто абсолютное. Мы умрём, плоды наших стараний рано или поздно исчезнут, и так хочется иметь что-то, выходящее за рамки нашего мушиного роения… Но я не думаю, точнее, не вижу ничего, что бы на это указывало… Слишком удобно эта фантазия совпадает с нашими слабостями. Мой скептицизм бунтует и требует двойной осмотрительности. Уж больно заманчив самообман. А насчёт веры Неверия… я просто пытаюсь быть честен. Достоевский опасался, что без веры нет морали и всё дозволено. Но сегодня есть достаточно атеистов и агностиков, и мы знаем, что это не так. Мораль свойственна человеку, для неё не нужен Страх Божий. Она даже у некоторых животных имеется… Не Бог вселил в нас мораль, а люди придали его философии моральные качества. Истинное чудо религии в провозглашении сверхличностных ценностей.

назад | 170 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 15

1 2 3 4 5 6 7 8

from:  maya@akutra.me
to:  ilya.dikovsky@gmail.com
date:  11.09.2015
subject:  Namaste

вновь подул южный ветер, и я опять в пути. ступив на индийскую землю, сразу почувствовала знакомый вкус свободы и умиротворения, ощутить который можно только тут.

в городке Путтапарти расположен Ашрам «Прашанти Нилаям» – «Место Наивысшего Покоя», основанный Саи Бабой, почитаемым как чудотворец и Аватар, или воплощение Бога. это место и стало моим пристанищем.

поселили в женском общежитии. соседками по комнате были ещё семь женщин из разных стран. узнав мой возраст и краткую биографию, они решили, что я приехала просить у Бабы жениха. пришлось объяснять, что мне, в принципе, ничего не надо. есть, конечно, скромные желания, такие, как мир во всём мире и решение глобальных экологических проблем, но беспокоить Бабу я не собираюсь, поскольку не уверена, что он такими вещами занимается.

первые дни дались нелегко из-за многочисленных законов и закончиков. особенно раздражали закончики – я никак не могла запомнить, на какие мероприятия что брать: на некоторые без белых носков не пустят, на другие лучше прихватить коврик. лёжа на голом мраморе, не помедитируешь – мысли только о коврике. вдобавок, на медитациях запрещено чихать и кашлять, это даже указано в брошюре. если не удалось сдержаться и не успеваешь выбежать из зала, кто-нибудь обязательно подойдёт и попросит удалиться.

постепенно освоившись с порядками, начала получать удовольствие. так пролетели недели три, но, когда потерялась последняя пара белых носков, что ставило крест на полуденной медитации, сделалось ясно – это знак – пора продолжить путешествие, ведь впереди ещё столько неизведанного.

вернувшись в Пуну, влипла в дурацкую историю, в итоге которой у меня спёрли все вещи, кроме иранского бубна. стало быть – денег нет, документов нет и планов на будущее тоже нет, зато трипом добрые туристы угостили. и вот брожу в обнимку с бубном по городу и встречаю Машу, с которой в Ришикеше познакомилась. Маша очень удивилась такому стечению обстоятельств и позвала на какую-то халтуру – работа, говорит, не пыльная, платят хорошо.

пришли на репетицию, примерили костюмы, вроде не так уж плохо. однако профессиональные танцовщицы сразу отказались быть с нами в группе, так как я не могла правильно повторить ни одного движения.

предполагался матч крикета между командами sony и ещё чего-то. на место ехали долго, я была словно в тумане. по прибытии выяснилось, что в таком виде выступать нельзя, потому что должны быть прикрыты плечи и ноги. заставили одеться и поверх напялить костюмы, причём уже другие: чёрные лосины с короткой серебряной юбкой, которая даже жопу не закрывает, да ещё и велика; сверху рубашка; на ней майка в обтяжку; а в руках махалки, как у девиц в бейсболе. одним словом – кошмар. не то что на люди выйти – в зеркало смотреть страшно.

тут прискакала тётка и загнала всех на сцену, перед которой тусила кучка престарелых индусов. не успела я оглянуться, как подлетает Маша и вопит: «Майя, у тебя юбка падает!». смотрю, а юбка уже у колен. Маша попыталась помочь, но вместо этого спихнула меня со сцены, и я грохнулась вниз.

упала, значит, лежу на зелёной травке и думаю себе: «приплыли. всё, что могло произойти, – произошло. я лишилась всего. я упала со сцены. я несуразно лежу в этом ужасном наряде. я не умею танцевать и так боялась опозориться».

и попустило. всё прояснилось. теперь можно лезть обратно и прыгать в своё удовольствие. поднялась и полезла. и отплясали мы весело, коленки уже не дрожали. правда, наши проиграли с разгромом. может, потому что у них была такая группа поддержки. девочки из другой группы показывали акробатические номера, вставали в пирамиду и радостно скандировали название команды. мы же безуспешно силились изобразить синхронные действия, но даже в названии постоянно ошибались в спеллинге. время от времени, кто-то подбегал и просил выкрикнуть имя кого-нибудь из игроков, но с таким жутким акцентом, что воспроизвести услышанное, тем более по буквам, никак не удавалось.

впрочем, поражение никого не расстроило. после окончания мы ещё долго скакали по полю под гоа-транс, а спортсмены трескали гамбургеры.

итак, дальше падать некуда, остаётся только забираться обратно, зная, что и другие падения я переживу.

OM namah Shivaya!

P.S. здесь существует слово «Сайрам», которым можно объяснить всё даже лучше, чем русским матом. например, если хочешь сказать человеку – подвинься, говоришь: Сайрам – с подходящей интонацией; а он в ответ: Сайрам – типа, извини; и ты: Сайрам – мол, спасибо. и поэтому, Сайрам, Илья…

* * * * *

назад | 112 / 193 | ГЛАВА 16

Челленджер.

 Глава 1

1 2 3 4 5 6 7

Среда. Середина дня. Стеклянная дверь, наклейка с надписью BioSpectrum. В ответ на звонок из кабинета появился Ариэль и, поприветствовав меня издали, размашисто потопал открывать.

– Проходите, – он указал на дверь. – Сейчас Харви позову.

Стол, монитор, три стула: один – за столом Ариэля; напротив, прямо перед входом, – ещё два. Странная диспозиция. На сегодня основной оппонент – директор, и, сидя рядом, обращаться к нему будет неудобно.

Я переставил стул в торец стола. Сел. В который раз прокрутил в уме заготовленные наработки. Оставалось подгадать момент.

Вошёл сухопарый человек с как бы унифицированной до безликости внешностью, на вид чуть старше Ариэля. Поздоровался, сел.

– Это Харви – генеральный директор. – Ариэль протиснулся мимо, бухнулся в кресло и развернулся к нам. – Илья – специалист по алгоритмике. Окончил все факультеты Стэнфорда, на которые смог записаться. Зачем он это сделал, нам вряд ли удастся понять. Илья утверждает, что так принято в Древней Греции.

Ариэль расхохотался. Харви покосился на него и внёс пометку в блокнот. Кажется, с Грецией я погорячился. Ничего не оставалось, кроме как вежливо улыбнуться.

– Как бы то ни было, у него обширный опыт разработки медицинского оборудования. Илья, расскажите вкратце, чем вы занимались.

Я принялся за «рекламные ролики» и спустя нескольких вступительных фраз перешёл к перечислению базвордов. Buzzwords – это новомодные звучные термины. Когда необходимо быстро произвести впечатление, можно просто закидывать ими собеседника вплоть до полного очумения.

После особо удачных оборотов Ариэль гордо поглядывал на Харви, словно мои успехи являлись результатом его стараний. Энергично жестикулируя, он как бы помогал информации перекочёвывать от меня к директору. Несмотря на нарочито сосредоточенный вид, складывалось впечатление, что Харви мало интересовали мои словоизлияния. Лишь бы Ариэль был доволен да новый работник за рамки не выступал. Не слишком выступая «за рамки», я подбирался к середине второго ролика:

– …а из собранных точек выстраивается трёхмерная реконструкция сердца, – вещал я. – Визуализация импульса внутри стенок миокарда и…
– Да-да, я же тебе показывал! – Ариэль щёлкнул пальцами.

И он принялся рассказывать об ультразвуковой системе, которую я когда-то разработал. Я умолк, не желая мешать начальству делать мою работу. Теперь уже я согласно кивал и жестикулировал, поддерживая Ариэля. Посматривая то на меня, то на него, Харви коротко чиркал в блокноте. Едва Ариэль стал выдыхаться, я уцепился за удачно подвернувшееся слово «томография» и перешёл к последнему ролику. Ариэль вновь быстро перехватил инициативу. Когда он угомонился, я припечатал:

– И вот я здесь, – с ходу ничего лучше придумать не удалось, а подытожить чем-то эту прочувствованную речь было необходимо.

назад | 6 / 193 | вперёд