Первые Любови

123 4 56

Вскоре мне посчастливилось познакомиться с прекрасной девушкой Олей. Мы были вместе два с половиной года. Нашему сближению предшествовал небольшой эпизод, даже сейчас кажущийся мне странным. Мы с отцом были в центре Иерусалима, где и по сей день живут мои родители. Папа вел машину, а я рассеянно глазел по сторонам. Тут в поле моего зрения появилась Оля, с которой в ту пору я был знаком лишь мельком и встречал пару раз на мероприятиях для детей репатриантов. Оля шла по улице, а мы проезжали мимо. Я проследил за ней взглядом, пока она не скрылась из виду.

– Твоя подруга? – насмешливо бросил отец, краем глаза наблюдавший, как его сын чуть не вывихивает шейные позвонки.
– Нет, – опомнился я. И добавил: – Но будет.

Как и откуда я набрался такой самонадеянности, при том, что после очередного фиаско уверился в неизбежности провала всех грядущих попыток сближения с женщинами… Но это “будет” прозвучало с такой твердостью и достоинством, что папа взглянул на меня с уважением. Возможно, впервые в жизни.

Как бы то ни было, кроме прочих замечательных качеств, Оля была пылкой, страстной и изобретательной, но вместе с тем чрезвычайно щепетильной. С одной стороны, мы уже два года проделывали почти все, на что хватало нашей фантазии, и что можно было проделать в салоне машины моих родителей, где протекала наша интимная жизнь. А с другой – к соитию в прямом смысле Оля была еще “не готова”. Я относился к этому с пониманием и, хотя номинальная девственность меня, конечно, смущала, был заоблачно счастлив и вполне удовлетворен.

И вот настал долгожданный час. Она объявила, что “готова”. И дальше призналась, что ее родители давно подали прошение, уже год назад получили разрешение, а теперь оформляют последние документы на эмиграцию. И через несколько месяцев все их семейство дружно переезжает в Америку на ПМЖ. Потом она еще долго говорила, клялась, плакала и просила прощения, что не рассказала раньше, но я уже ничего не слышал и не понимал.

После этого откровения все стало как-то не так. Мы начали отдаляться еще до ее отъезда. Она пару раз писала уже оттуда, но у меня внутри что-то безвозвратно сломалось. Я проклял все романтические бредни, нарастил броню поверх так и не заживших ран и на долгие годы записался в отчаянные Дон Жуаны.

назад | 94 / 172 | вперед