Челленджер.

 Глава 20

… 7 8 9 10 11

– Кстати, ничего нового я ведь не рассказываю. Та же Библия о том же говорит.
– Библия? Да ладно, ты уже вовсе что попало мне заливаешь.
– Конечно, просто там это описывается на том пределе искренности, который граничит с пафосом – «Возлюби ближнего своего».
– А каким боком «Возлюби ближнего»…
– Речь не о техниках его достижения, а о самом Намерении. Именно о нём, без культурно-социальных наслоений.
– Погоди, но чудеса, которые Иисус начудил, – это же манипуляция.
– Да, чудеса – довольно пошлая штука. В сущности, всё чудо. Небо, воздух, земля. Ты дышишь – это чудо, дым выдохнул – чудо.

Я проследил за клубящимися завитушками, влекомыми воздушным потоком.

– Между прочим, одна из двух нерешённых проблем физики.
– Что, дым?
– Турбулентное течение. Самолёты летают, а мы до сих пор толком не знаем как и почему.
– Вот видишь – чудеса повсюду, а никто не замечает.
– Ну да, но ты же понимаешь почему…
– Потому что привыкли?
– Да, потому что когда сто раз видишь нечто, пусть даже самое расчудесное, оно уже не чудо.
– Поэтому привычка – одна из самых ужасных вещей.
– Ужасно, прям-таки ужасно! Майя, так устроен наш организм: почти во всём, кроме некоторых видов боли, мы замечаем не сами ощущения, а их изменения – градиент. Вот ты легла и почувствовала соприкосновения с подушкой, с простынями, одеялом… замерла – ощущение контакта растаяло, заворочалась – снова почувствовала. Из общего потока информации вычленяются критичные сегменты. Сознание в каждый конкретный момент фокусируется лишь на одной точке. И даже когда ты думаешь о нескольких вещах сразу – на микроуровне сосредотачиваешься то на одном, то на другом – поочерёдно.
– Да, именно. Это и ограничивает бескрайний мир до единственной точки.
– Если бы ты всё воспринимала, все тактильные контакты, звуки, запахи, не говоря уж о зрительных впечатлениях, сознание не справлялось бы. Его бы затопило. Мы и шагу не могли бы ступить – беспрерывно падали.
– Ничего, научились бы ходить заново. Это как, прекратив быть инженером, евреем, русским, ты не исчезаешь, а становишься всем. Есть моменты… эм… назовём их прозрением, когда впитываешь мир целиком. У тебя ж они тоже были.
– Да, были. Были моменты, когда я видел звёзды. Но вот миг прозрения, а вот зачесалась жопа, – идиллия перекосилась, и звёзд уже не видно. Хотя они, естественно, никуда не делись.
– Вот и отлично. А если уметь видеть звёзды не только урывками, то не окажешься в ситуации, где придётся погибать за «три ну». Погибнуть за «три ну» можно лишь чрезмерно сосредоточив на них внимание. Стоит научиться этого не делать, и тот факт, что чешется жопа, звёздам уже не помешает.
– Допустим… вероятно, действительно можно насобачиться продлевать эти состояния и со временем произойдёт качественное изменение, но это долгий путь.
– На то он и есть путь. А ты предпочитаешь регулярно погибать за «три ну», и только у разбитого корыта, когда выдохся и не способен метаться, – урывками видеть звёзды? Или научиться осознанно открывать глаза? Дорога в сказочный сад начинается прямо перед тобой, а ты тупишь, зажмурившись от ужаса. Но иногда, даже сквозь закрытые веки, каким-то чудом пробивается луч истины…

назад | 158 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 19

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Обычно Джейн была вполне жизнерадостна, обаятельна и остра на язык, но вот её переклинивало, двери во внешний мир захлопывались, и она погружалась либо в продолжительное оцепенение, либо в вышеописанную гиперактивность. Как правило, этому предшествовали периоды крайней взбудораженности и маниакальной озабоченности какой-нибудь эфемерной проблемой в стиле сопоставления трансцендентально-диалектического онтологизма с сенсуалистическим эмпиризмом – сферы, в которых мне было трудно поддержать вразумительную беседу. При этом она нагнетала и усугубляла всё до полной неразрешимости, то и дело уходя в себя и потом отвечая односложно и невпопад.

В такие периоды Джейн предпочитала замкнутость, и я отстранялся, хоть и не мог не переживать за неё. Впрочем, эти состояния были непродолжительны. Спустя пару дней она появлялась и, нервно встряхивая чёлкой, говорила, что ей было необходимо побыть одной. Её вполне устраивала необязательность наших отношений, а хорошие периоды сторицей компенсировали эмоциональный дискомфорт, связанный с переживаниями.

Поначалу меня несколько смущало соседство со студией звукозаписи, и я опасался, что теперь будет сложнее абстрагироваться от порнушных стонов и всхлипов. Однако её халтура оказалась временной, и раздутая на пустом месте проблема отпала сама собой. В целом, исключая отдельные моменты лунатизма, мы чудесно ладили. А кроме того, радовало, что отношения с Зои перестали быть эксклюзивными. С недавних пор я стал замечать за собой первые признаки развивающейся помимо воли, неуместной и абсолютно ненужной нам обоим привязанности.

* * *

Расценив прекращение попыток достучаться до меня как полную капитуляцию, я соизволил снизойти с Олимпа на бренную твердь и заявился на работу, угодив в разгар очередного заседания по методикам управления. Обычно собрания проводились утром, и потому я намеренно пришёл после обеда, отнюдь не горя желанием лишний раз участвовать в этом параде кретинизма.

Однако полуторачасовые лекции показались начальству недостаточными, и было принято решение их удвоить и перенести на более позднее время. Я оглядел собравшихся, с удовлетворением отмечая произведённый эффект.

– Разрешаю продолжить, – произнёс я спустя полминуты неловкого молчания.
– Секрет продуктивной работы с тасками, – откашлявшись, повторил Джошуа, – заключается в их грамотном распределении по приоритетам и категориям.

Некоторое время он буровил об иерархии рабочих заданий и её значимости. Чувствовалось, что утомлённым слушателям с трудом удаётся совладать с неиссякаемым напором околесицы, и их психическое здоровье под угрозой. Однако вскоре Джош смилостивился и объявил перерыв.

– Где ты пропадал? – выпалил Ариэль, ринувшись ко мне, как только был дан отбой.
– Осмысливал твои семнадцать параграфов, – радостно отозвался я.
– Нам необходимо…
– Что-то свеженькое? Ты выдумал новые пункты?
– Уймись. У нас остались нерешённые вопросы!
– Неужто? – изумился я, всеми порами ощущая внимание ещё не успевших разойтись сотрудников. – Не знаю как ты, а я для себя уже всё решил.
– И что же?

назад | 141 / 193 | вперёд