Челленджер.

 Глава 20

… 7 8 9 10 11

– А что за ловушки слов, к чему ты клонишь?
– Слова, сам язык – это результат толкования мира, попытка рассечь неделимое целое. Они изначально содержат двойственность… дуализм и сопутствующие ему ложь, боль и тоску.
– Это опять слова, а конкретно? В чём ловушка?
– Хорошо, если совсем по-простому… есть старая байка о том, как буддийский монах спрашивает каждого встречного: «Кто ты есть?», и ему отвечают: «Я бизнесмен», «Я фотограф». – «Нет, но кто ты есть?» – «Я русский». – «Нет, но кто же ты всё-таки?» В итоге человек останавливается и понимает, что он не знает. Кто же он на самом деле? Ответа нет. И он затыкает дыру словесным суррогатом – бизнесмен, журналист, фотограф…
– О’кей…
– А где вода? – спохватилась она. – Воду-то мы взяли?
– Да, есть сок, – я потянулся за сумкой. – Красненький такой, из этой… как её… клюквы. Кстати, давай заодно покурим.

Я принялся скручивать, что несколько осложнялось порывами ночного бриза. Прикрываясь полами куртки, я свернул два косяка. Шорох пахучего ветра уходящей осени сливался с шуршанием прибоя в завораживающем, переливающемся и в то же время неизменном звуке.

– На самом деле, кошмар в том, что настоящего тебя вообще нет. Настоящий ты появляешься на единственный миг перед сном. Ты ложишься, закрываешь глаза, погружаешься, и мгновение перед тем, как наступает сам сон, когда ложные эго уже уснули, остаёшься истинный ты, в ужасе озираешься и едва успеваешь подумать «что же со мной творится?», как сознание отключается. А в остальное время на сцене сознания отплясывают демоны-самозванцы. И это происходит с тех пор, как ты себя помнишь, и оттого выглядит правдоподобно. Настолько правдоподобно, что ты привык считать этот вертеп своим внутренним миром. Ты весь такой тонкий и сложный, у тебя эдакая насыщенная внутренняя жизнь. И прорва проблем во взаимоотношениях этих сущностей, ты пытаешься установить между ними некое подобие гармонии… А на самом деле проблема одна, и гораздо более насущная. Проблема в том, что тебя не существует.

Прежде чем я сформулировал контраргумент, в просвете, образовавшемся в цепочке мыслей, эта картина предстала с неимоверной чёткостью, и я успел уловить и прочувствовать её. Майя посмотрела на меня долгим взглядом, и в тёмных глазах, еле различимых в сумрачном сиянии полумесяца, мерцало что-то до боли близкое, родное и в то же время чуждое и загадочное.

назад | 156 / 193 | вперёд

Челленджер.

 Глава 16

1 2 3 4 5 6 7 8

Мы помолчали, и Ян, решив, что метафизики на сегодня хватит, стал расспрашивать о том, что творилось со мной в последние годы. Когда я, предусмотрительно оборачивая свои невзгоды в иронию, добрался до работы в BioSpectrum, он неожиданно оживился.

– Ну-ка, идём, – он встал и одёрнул полы изношенной куртки.
– Куда? Зачем? – простонал я. – Что ты ещё удумал?
– Идём-идём, и вино прихвати.

По опыту я знал, если Яну что-то втемяшилось, он не отступит, и проще согласиться. Мы погрузились в старенький джип, выехали на дорогу, извивающуюся вдоль обрыва, миновали несколько уходящих вглубь мыса улиц и остановились у слегка обветшавшего каменного коттеджа с черепичной крышей. Ян по-хозяйски толкнул калитку и поманил за собой.

– И что это означает? – спросил я, опасаясь, что предстоит знакомство с какими-нибудь маргинальными дружками, но окна были темны, и эта версия отпадала.

Мы прошли через задний двор с любовно запущенной лужайкой, в восковом свете луны имевший несколько апокалиптический видок, и, завершив круг, вернулись к крыльцу. Повозившись с ключом, Ян распахнул дверь и изобразил приглашающий жест.

В полумраке гостиной витал лёгкий запах костра и старого дерева. Я осмотрелся и, чтобы развеять старательно нагнетаемую им таинственность, щёлкнул выключателем – ничего не произошло.

– Люстр нет, – бросил Ян, взбегая по лестнице.

Смирившись с тем, что приходится и дальше играть по его правилам, я направился следом и очутился в комнате со скатными потолками, где за стеклом чернели перекладины перил. На балконе, опершись на широкий, потемневший от времени поручень, стоял Ян и всматривался в ночную даль. Остро-свежий бриз с солоноватым вкусом, к которому примешивался запах водорослей и ещё чего-то неуловимого, раскачивал верхушки кипарисов. Я отхлебнул, поставил бутылку рядом с его локтем и тоже принялся разглядывать водный простор. Слева, изгибаясь вдоль набережной и подрагивая на фоне сгущавшегося по краям неба, светились огни ночного города. Ломаной линией мерцающих сигнальных огней врезался в гладь залива дощатый пирс, возвышавшийся над водой на зарослях свай, отбрасывавших длинные тени. А справа до горизонта, искрясь отблесками звёзд, величественно раскинулся океан.

– Что скажешь?
– Впечатляюще…
– Думаю, в самый раз.
– В каком смысле?
– Ты разве не говорил, что нужен новый дом?

* * * * *

назад | 120 / 193 | ГЛАВА 17